Никогда не приходилось мне видеть капитана таким расстроенным. В ту ночь я слышал, как он говорил м-ру Мак Миллану, что если он когда-нибудь изменит направление, чтобы догонять какое-нибудь судно, то только с тем, чтобы загнать его. Люди обычно не любят рассказывать о своих сверх'естественных приключениях; ну, а капитан Браун больше всех, и даже заставил всех нас остальных молчать об этой истории. После этого, если ему и случалось брать норд-норд-вест, то он делал это весьма неохотно.
Трудно себе представить человека более огорченного, чем капитан Браун, когда он впоследствии узнал, что капитан Наскетт прибыл в Ливерпуль цел и невредим.
In Mid-Atlantic (1896)
ПОМЕШАТЕЛЬСТВО М-РА ЛИСТЕРА
Два беса владели Джемом Листером (с "Сусанны") — бес алкоголя и бес скупости. Единственно, на чем сходилась эта пара, — было стремление к бесплатной выпивке. Когда м-р Листер платил за вино, то бес скупости под видом совести проповедовал о воздержании; если же м-р Листер начинал проявлять признаки исправления под влиянием этой проповеди, то бес алкоголя посылал его бродить вокруг кабаков и выклянчивать себе рюмочку такими способами, которые, по мнению его товарищей матросов, бросали тень на весь экипаж. Не раз уже пресекалась здоровая жажда матросов, жажда, вызванная солониной, раздраженная крепким табаком, — при виде м-ра Листера, стоящего у двери с молящей улыбкой на устах в надежде, что его пригласят разделить угощение; однажды его видели — его, Джема Листера, трудоспособного матроса — с явно меркантильной целью держащим у дверей кабака чью-то лошадь под уздцы вместо конюха.
Наконец ему было поставлено на вид, что его поведение накладывает позорное клеймо на людей, которые сами не без греха, так что совсем не желают отвечать еще и за него.
Переговоры были поручены Биллю Хеншоу; речь его не оставляла желать лучшего в смысле натиска (неправильно именуемого твердостью); — что же касается непечатных выражений, то Билль впоследствии мог с удовлетворением вспоминать, что, по мнению товарищей матросов, вполне исчерпал и эту область.
— Тебе следовало бы быть членом парламента, Билль, — сказал Гарри Ли, когда тот кончил.
— На это нужны деньги, — проговорил Хеншоу и покачал головой.
М-р Листер рассмеялся старческим, но не лишенным яда, смехом.
— Вот что мы имеем тебе сказать, — вдруг снова набросился на него Хеншоу, — если я что-нибудь ненавижу, так это сочетание пьяницы со скрягой. Теперь когда ты знаешь наше мнение, тебе остается лишь начать новую жизнь.
— Пригласи нас всех в "Козел и Компас", — предложил Ли, — да вытащи несколько золотых фунтиков из тех, что ты скопил.
Мистер Листер взглянул на него с холодным презрением и, решив, что разговор угрожал окончательно сосредоточиться на его недостойной особе, отправился на палубу, где и уселся, чувствуя себя глубоко оскорбленным.
Он чуть не заплакал от бессильной злобы, когда неотступно следовавший за ним Билль разоблачил его перед одним пьяницей. Дело в том, что Листер уговорил было этого суб'екта проявить себя истинным христианином (с его, Листера, точки зрения), т.-е. угостить его рюмочкой.
Пришлось ему вернуться на борт с сухой глоткой и воспаленными глазами.
Можно с уверенностью сказать, что целый месяц после этого случая он платил за каждую рюмку вина, которую заказывал. Глаза его прояснились, цвет лица посвежел; однако, когда самодовольный Хеншоу обратил на эти факты внимание своих товарищей, всецело приписывая их своему вмешательству, то Листер встретил комплимент не так радостно, как это сделала бы особа женского пола.
Если б на пароход не поступил новый повар, то возможно, что мистер Листер постепенно изжил бы свою страсть к крепким напиткам.