Я посмотрела на остальных, но они, похоже, намеренно избегали моего взгляда. Тогда я сделала глубокий вдох, стараясь подавить раздражение.
– Мы поклоняемся одному Богу. Он создал врачей, чтобы они назначали лекарства, так же как дебтер, чтобы те изготавливали амулеты.
– Деревенский вздор, – проворчала она, и мне пришлось прикусить язык, дабы не огрызнуться в ответ. Она указала на вход в комнату, где огонь горел ярче, чем в остальных. – Ужин в столовой.
– Удачи, – проговорил Том с ободряющей улыбкой.
– Удачи не существует, – сказала ему Эмма, когда все четверо зашагали прочь по коридору, – в том-то все и дело.
Войдя в столовую, я словно попала на спиритический сеанс: все поверхности здесь, кроме пола, были уставлены свечами. Длинный деревянный стол дополняли вычурно украшенные стулья. Комната была предназначена для званого ужина, тем не менее во главе стола сидел один-единственный человек в темной рубашке с воротником-стойкой и длинном пиджаке. Должно быть, он услышал, как я вошла, потому что тут же развернулся на стуле. Его белозубая улыбка сияла ярче любой свечи в комнате.
Даже в полумраке я сумела разглядеть, насколько он красив. Тугие кудри коротко подстрижены, особенно по бокам и сзади, и аккуратно выровнены вдоль линии роста волос. Скулы точно гладкий камень, широкий симметричный нос, морщинки от смеха словно боготворят улыбку, которую обрамляют. И если его темно-коричневая кожа при свете дня выглядит столь же ангельски, как и в сиянии свечей, то следующие несколько месяцев, боюсь, мне не пережить.
Он был прекрасен, и мне вдруг подумалось: возможно, для него имеет значение, что я не так привлекательна.
– Андромеда? – Мужчина отложил в сторону несколько свитков и встал. – Добро пожаловать. Проходите, присаживайтесь.
– А остальные присоединятся к нам? – спросила я.
– Надеюсь, вскоре. Но ничего страшного, мы можем начать и без них. – Он указал на стол с дымящимися блюдами. – Вы, наверное, проголодались с дороги.
Я подошла к столу, но в соответствии с приличиями остановилась в нескольких шагах от него. На шее мужчины висел такой же серебряный амулет, как и у меня: тонкий, плоский, с гравировкой и намотанными цветными нитями, которые обычно можно увидеть на универсальном амулете. По крайней мере, он оказался мудрее Пегги.
Так мы стояли несколько долгих секунд, пока его теплая улыбка постепенно не сменилась натянутой и вежливой. Я вдруг осознала, что добропорядочный мужчина не позволит себе просто так прикоснуться к незнакомой женщине. Я протянула руку, и он мягко пожал ее. Я мгновенно шагнула в сторону, заняв оборонительную позицию, мышцы напряглись, когда он… выдвинул передо мной стул. Я сглотнула, мое лицо залила краска смущения. «Ты больше не на улице. Никто не собирается на тебя нападать. Никто не отнимет твои вещи». Я быстро села, склонив голову, чтобы он не заметил мой румянец, и позволила ему задвинуть стул. Мне даже удалось не шелохнуться, когда он накинул мне на плечи шерстяное одеяло.
– Сегодня нам придется самим обслуживать себя. – Мужчина – наверняка не кто иной, как мистер Рочестер, – снова занял свое место и поставил передо мной небольшую чашу для мытья рук. Я молча держала над ней ладони, пока он лил на них воду. – Несмотря на размеры дома, слуг здесь мало. Немногие готовы работать на проклятое семейство.
Слуги. У меня даже матери не было. Но я лишь вежливо кивнула, когда он подал мне маленькое полотенчико.
– Я быстро приспосабливаюсь.
– Это хорошо. Никогда не знаешь, что может произойти в этом… О! – На его лице отразилось легкое удивление, а потом появилась та самая ослепительная улыбка, когда я придвинула к нему чашу для омовения. Обычно гости не моют руки хозяевам, но выбора у нас не было. – Спасибо.
Я помогла ему вымыть руки, он вытер их, после чего прочитал молитву перед едой.
– Надеюсь, вы не возражаете, если я спрошу, – проговорил мистер Рочестер. – Почему Джембер прислал вас без рекомендательного письма?
Вопрос был вполне справедливым, но я не могла ответить честно. Джембер вырастил меня, обучил навыкам дебтеры, но в первую очередь выкупил у моих настоящих родителей. Люди, покупавшие детей, не настолько уважали их, чтобы писать письма, призванные восхвалять их умения. А даже если бы он каким-то чудом и смилостивился, то и тогда не стал бы утруждаться.
– Он был занят и не успел к сроку, – ответила я, стараясь не набивать рот едой. Я не ела два дня, но об этом никто не должен был знать.
– Правда? – Мистер Рочестер некоторое время смотрел на меня, и только тогда я осознала, что с последней своей фразы взяла уже четвертый кусок. «Помедленнее». – Не то чтобы я сомневался в ваших способностях – у вас убедительное резюме. Но я, похоже, не знаю никого, кто был бы знаком с вашей работой.