2
Собранные в экстренном порядке эвийские отряды выступили в поход с рассветом. Идти им предстояло вглубь материка, удаляясь от благодатной близости океана. Корона Мира и скрытая за ней Мертвая пустыня существенно влияли на климат западной части страны Эв, делая его более резким и неприветливым. Первой из целей похода была обозначена Сентаба, город дворцов и ажурных беседок на краю пропасти. Боевой дух армии был поднят речью самого короля, и если офицеры, оставаясь одни, с сомнением качали головами, то рядовые, которых в истинное положение дел никто не посвящал, чувствовали себя героями, идущими на войну за честь Его величества.
Эвьен в тревоге наблюдала за уходящей колонной солдат из приоткрытого окна своей спальни. Для нее это было началом конца. Еще больше пугали неожиданные сборы короля в таинственную поездку, о цели которой не догадывался никто из его ближайшего окружения. Эвьен пыталась вмешаться, мотивируя тем, что до рождения младенца остались считаные дни, а появление наследника на свет в отсутствие короля – очень плохая примета. Не радовало даже то, что Эволдо, казалось, на время забыл про свою красавицу в золоченой клетке. Не до нее было – про Лангвидэр как будто вообще все забыли.
Эволдо покинул Эвну в тот же день. Путь его лежал на южную окраину Короны Мира – именно там, как докладывали, чаще всего можно было наткнуться на гномов, через которых он и планировал просить встречи с Рокатом, вздорным и непредсказуемым, как старая дама, гномьим королем. Гномы, основавшие подземное царство и освоившие добычу драгоценных камней уже тогда, когда весь Озианский континент еще лежал под водой, обычно не вмешивались в дела людей, однако иногда всё же были не прочь развлечься. Проблема состояла лишь в том, что договориться со вздорным народцем удавалось далеко не каждому.
О чем беседовал Его величество с гномьим королем, оставив своих спутников на поверхности и спустившись в необъятное подземное царство, осталось тайной за семью печатями. В столицу Эволдо вернулся через пять дней. В его отсутствие Эвьен родила девочку.
Это было плохой приметой. Эвьен встала с постели в тот же день, однако настроение во дворце царило подавленное. О том, что в историю королевства теперь каким-то образом вмешаются гномы, она догадалась интуитивно – по полувзглядам, полушепоту и неясным слухам, моментально стихавшим при ее появлении. Гномы… она ненавидела этот алчный народец, эту каплю в своей крови, хоть никогда в жизни не видела ни одного гнома. Эвьен боялась всего непонятного, а подземные жители относились именно к такой категории.
Король о чем-то договаривался с гномами. Эта мысль не отпускала Эвьен ни на минуту, не могла отвлечь даже новорожденная дочь, заботы о которой отнимали теперь практически все ее время – королева никогда не держала кормилиц. Гномы… Слухи пойдут в народ, злые языки моментально вспомнят предков королевы и добавят к расколу в стране. И всё это – из-за желания Его величества записать женщину с островов в документы правящего рода. Лангвидэр не делала ровным счетом ничего, чтобы повлиять на свое положение при дворе, и все события, что прямо или косвенно ее касались, осуществлялись без ее участия. Эвьен и видела-то ее последний раз через пару дней после того, как чужеземку привез Меремах, - Лангвидэр больше не покидала своих комнат. И от этого королева ненавидела ее еще больше.
Лангвидэр должна быть казнена. Уложив ее в могилу, Эвьен вернет свое влияние на короля, заставит его прекратить бессмысленный конфликт с Або’Кенейя – джинксландцы всегда были верной и надежной опорой королевской власти. Не будет Лангвидэр – и народ перестанет шептаться, что женщина, с которой Эволдо появляется на всех торжествах, - никакая не племянница, а грешное увлечение, что король не ценит законную семью и не заслуживает уважения. Подобные слухи били Эвьен как ножом по сердцу.
Королева опустила взгляд на заснувшее у груди дитя. Умиротворенное выражение личика дочери вызвало у нее печальную улыбку. Или она остановит разворачивающуюся катастрофу, или война, начавшаяся уже так давно, что понемногу стиралась в ее памяти, и длящаяся с тех пор на приграничных территориях и на землях Икс, перекинется в Эв, придет под стены столицы. Вмешается в безоблачную жизнь детей. Ради спокойствия детей Эвьен была готова на всё.
- Мередит…
- Ваше величество? – фрейлина осторожно, стараясь не шуршать платьем, чтобы не разбудить спящую девочку, села рядом.
- Адмирал не говорил, где он взял это наказание на наши головы? – полюбопытствовала королева, чуть покачивая дитя на руках.
- Батюшка упоминал Саламандровы острова, - недоуменно пожала плечами фрейлина. – В океане много островов… а что? – не удержалась она. Эвьен улыбнулась.
- Ничего, милая. Просто интересно, не более.
Королева встала, осторожно опустила дитя в колыбель. Ей бы сейчас, не Эволдо, а ей править… Эвьен чувствовала в себе куда больше сил, чем тратила на заботу о воспитании детей и свои немногочисленные обязанности как королевы. Ее, кузину Его величества и вот уже скоро двадцать лет как его законную супругу, имевшую по отцовской линии гномью кровь, к власти старались не подпускать: Эвьен была упряма, со своей точкой зрения по любому вопросу, абсолютно не способная воспринимать никакого внешнего влияния. Это понимали и Эволдо, и его министры, и единственным шансом Эвьен получить в свои руки бразды правления было регентство при старшем сыне. Однако при здравствующем муже… шанс этот был ничтожным.
Эвьен наклонилась над колыбелью дочери, осторожно поправила полог.
- Полагаю, я могу разделить с тобой свои мысли, Мередит, - с ее губ всё еще не сходила задумчивая улыбка. Фрейлина кивнула. Мередит была рядом с королевой уже давно, рядом с ней дочь адмирала взрослела, впитывая ее взгляды, осознавая, что Эвьен, ограниченная во власти самодурством мужа и недоверием его окружения, в отсутствие этих искусственно созданных барьеров сможет вывести королевство на пик расцвета. Или окончательно разрушить, добавляли обычно те, кто смотрел на Эвьен более здраво, но первая фрейлина в своей преданности госпоже предпочитала этого не слышать.
- Его величество Эволдо забывает о своем долге правителя, - тихо, словно размышляя вслух, продолжила королева. Она отошла от колыбели и, скрестив руки на груди, села на прежнее место. – Вместо того чтобы думать о благополучии страны, он преследует лишь собственные интересы. Пытаться заставить министров принять осквернение священных записей королевской династии… чтобы рядом с нашими детьми членом правящей ветви считалась туземка с каких-то островов, предназначенная в любовницы максимум на месяц? Он же не увлекается ими надолго, их уже при всем желании не сосчитаешь, сколько было. И ради этого пытаться узаконить такой бред?
- Его величество не прав, - подтвердила Мередит. Именно ее отец, герой, один из храбрейших полководцев королевства Эв, привез из похода пленницу, с которой началась череда проблем. Женщина, отданная королю в обмен на ордена и почетную пенсию, была, по сути, ни в чем не виновата, лишь оказалась не в то время и не в том месте. Совесть Меремаха не мучила – он исполнял свой долг, однако ощущение неправильности происходящего, пришедшее к нему еще в первую ночь на балу, теперь передалось и дочери. Мередит не понимала, за что нужно ненавидеть чужеземку, но раз ее ненавидит королева… что ж, значит, так нужно.
- Теперь, когда нужно бросать все силы на сохранение целостности страны, он раздувает конфликт с джинксландцами! – Эвьен в гневе треснула ладонью по подлокотнику кресла и ненадолго замолчала. Независимый род феодалов из Оз… На ее свадьбе с Эволдо Ферсах Або’Кенейя стоял рядом с королем. Их считают затаившимися хищниками, что могут броситься в любой момент, но ни разу за всю историю джинксландцев на службе королевства Эв у правителей не было повода обвинять их в измене. – У них свои города, у них эта Карсалья, провались она к гномам!.. которую Эволдо хочет брать осадой! Да хоть ты всю армию там положи, ты думаешь, они не умеют организовывать оборону?! Кончится тем, что страна распадется в лоскуты и каждый будет сидеть на своем клочке от колодца до забора, нас перебьют поодиночке вон хоть Икс, хоть Ринкитинк!