2
Эвьен надеялась, что город успокоится. Однако уже спустя пару дней, когда остатки надежды испарились, как утренний туман, и стало ясно, что над жизнями королевы и её детей нависла нешуточная опасность, Её величество собрала немногочисленных слуг и приказала готовиться к отъезду. Эвьен была не настолько глупа, чтобы не понимать: в противном случае все они могут стать жертвами бушующей столицы. Ксефалай докладывал, что в городской полиции не хватает людей, и едва согласился выделить королеве охрану. С возвращения Эвьен с детьми не прошло и недели, а они вновь вынуждены покидать Эвну. Впервые за всю историю новой столицы король оказывался фактически изгнан прочь. Юные принцессы дрожали от страха, Эвардо старался держаться мужественно, однако и он – всего лишь ребенок. А Эвьен кипела от бессильной ярости.
Они переехали в летний домик на побережье, неподалеку от границы бывшего Гаялета. То, что королевская семья именовала летним домиком, представляло собой небольшой двухэтажный особняк в долине, отделенной от океана лишь лесом. Это место оборудовал для своей супруги ещё покойный король Эвахо. Оглядываясь на Эвну, королева отчетливо понимала, что при любом развитии событий от города останутся руины. Эвийский престол словно притягивал разрушения. Иногда она начинала думать, что не такой уж плохой идеей было бы женить сына на Орин – во всяком случае, так Эвьен смогла бы удержать столицу под контролем. А там, кто знает… Неуязвимых людей нет. И даже Орин, что с детства приучена окружать себя защитой, - даже ей можно подсыпать яд. Ведь испокон веку же мерли короли не хуже мух. Но теперь уже гордость не позволяла Эвьен склоняться перед Оресом Нао, которого она лично приказала привезти в Эвну и повесить. А вестей от Озмы всё ещё не было.
Новости сюда не доходили. Эвьен посылала слуг в город, дабы хоть как-то быть в курсе событий. Именно так она узнала, что Кенцана и Ри Эвейят объединяются под началом Кадаха Амеди, более того, что войско двух провинций движется в сторону Анардаху для сражения с армией Ринкитинка. Надеясь опередить эту встречу, Эвьен послала на границу с Анардаху гонца и велела отправить в Гилгад наспех купленного на рынке в Ромьераланде почтового голубя. И птица, и всадник несли одно и то же послание, где Эвьен обвиняла совет министров в предательстве и просила помощи Его величества Ринкитинка в возвращении эвийского престола законному королю. В письме в Ринкитинк содержались также строки, адресованные лорду Унхеве: если правитель Анардаху сумеет собрать новое войско в помощь своей королеве, она отдаст ему столько земли, сколько это войско сумеет удержать. Эвьен пока не знала, что лорд Унхева умер в гилгадском дворце, не дожив совсем немного до того момента, когда его внук во главе ринкитинкских отрядов встанет на границе Анардаху и округа Эвны.
Эвьен не привыкла думать, что выхода нет. Она терпела мужа восемнадцать лет лишь потому, что однажды это должно было закончиться. Однако сейчас, бросаясь на любые шансы восстановить прежний порядок, она чувствовала себя в западне.
Ответ королевы Озмы Эвьен привез лично Ксефалай. Королеве хотелось верить, что губернатор округа по-прежнему верен законной династии, однако это было бы слишком хорошо, чтобы оставаться правдой. Долгие годы возглавляя Эвну, Ксефалай не меньше остальных стремился заполучить корону. Однако, оказавшись с ним лицом к лицу, Эвьен ни единым движением не выдала своих сомнений. Она – единственная законная королева Эв, ей следует держаться подобающе.
- Какие новости в городе? – осведомилась женщина, жестом предлагая ему сесть. Ксефалай выглядит хуже, чем во время последней их встречи. У Эвьен даже мелькнула мысль, что он серьезно болен. Королева пока не знает, что в окутанном песчаными ветрами Эвейяте навсегда осталась его жена.
- Новости неутешительные, моя королева. Северо-западные земли повторяют путь Карсальи, в Кенцане объявили о создании нового государства. Кадах Амеди теперь именуется князем Кенцаны и Ри Эвейята. Остальные делят Эвну. Армия Ринкитинка стоит под столицей.
- А вы? Ксефалай, гномы вас возьми, вы позволяете делить свою землю?!
- У меня, моя королева, нет столько людей, чтобы воевать на несколько фронтов. Народ бежит из города, в основном в Ромьераланд.
Ей не хочется жертвовать собственной гордостью. Но если бы она оставила в силе предполагаемый брак Орин с юным королем… Если бы у неё, Эвьен, было золото, она смогла бы справиться с армией крыс у подножия своего трона. Она бы смогла. Как можно безразличнее Эвьен спрашивает:
- А господин советник с дочерью? Продолжают мечтать о нашей короне?
- Нет, моя королева. Орин выходит замуж за Кадаха Амеди.
Орин Нао тридцать один год. В её возрасте знатные эвийки уже готовятся сватать собственных детей. Других объяснений, кроме наиболее очевидного (советник ждал, пока повзрослеет Эвардо), королеве в голову не приходило. Зато теперь становилось понятно, кто спонсирует кенцанскую кампанию. Эвьен сжала пальцами виски. Если к Кенцане и Ри Эвейяту удастся присоединить хотя бы одну провинцию, этот союз легко раскидает грызущихся у трона феодалов.
Она всё-таки наденет корону. Дочь человека, который заслуживает смертной казни. И ловушка, подготовленная для Эвьен, захлопнется. Королева едва не рассмеялась.
- Но народ? Неужели все так быстро забыли своего короля?
- Народ устал от принцессы Лангвидэр, Ваше величество. Они считают, что династия должна смениться. К тому же многие твердят о проклятии.
Эвьен удивленно изогнула бровь.
- Говорят, из дворца на свалку привезли ящики. Те, кто брал их в дом и открывал, находили там отрубленные головы. Люди напуганы, моя королева. Полагаю, в Эвне они напуганы куда сильнее, чем в каком-нибудь Роше Ри.
Королева застыла, судорожно хватая ртом воздух.
- Откуда во дворце могли взяться отрубленные головы? Вы не думали про городского сумасшедшего, который мог совершить столько убийств… сколько было ящиков?
- Думаю, десятка два. Возможно, больше.
О том, что конкретно содержалось в этих ящиках, Ксефалай знал давно. Сначала по рассказам Ореса, потом полюбопытствовал сам. Если принцесса желает развлекаться подобным образом – её право. Однако королеве совершенно не обязательно знать, чтó хранила в тридцати ящиках очаровательная племянница короля Эволдо.
- Я действительно приказывала выбросить несколько десятков ящиков, но в то, что там находились отрубленные головы, не верю. Городские сплетни, - отрезала Эвьен.
- Я привез Вашему величеству ответ из Оз, - Ксефалай сменил тему. – Его доставили сегодня утром. Думаю, вам не стóит поддерживать переписку подобным образом, птицу могли сбить.
Королева нетерпеливо развернула свиток. От ответа девочки из скрытого за горами королевства зависело сейчас многое.
После положенного обмена любезностями текст письма сообщал, что королева Озма почтет за честь ответить на приглашение Его величества Эвардо и посетить страну Эв. Более того, говорилось дальше, Озма хотела бы совершить небольшое путешествие по эвийским землям, дабы лучше познакомиться со страной, с повелителями которой она теперь неразрывно связана. Среди мест, на которые обращала внимание юная волшебница, упоминалась Ржавая река и побережье бывшего Гаялета в районе острова Элбоу. Никакого объяснения столь странному выбору королева не находила. Однако согласие Озмы давало надежду. Оставалось лишь, вместо Эвны принимая девочку на окраине Ромьераланда, не ударить в грязь лицом и объяснить ей, что Его величество вовсе не выгнали из столицы, просто в обычай эвийских королей уже давно вошло проводить лето на побережье.
Главное – заполучить её на свою территорию. В данной ситуации Эвьен предпочитала решать проблемы последовательно: искать способ отвезти Озму в Роше Ри, пока сама Озма находится у себя в Оз, казалось королеве глупостью.
Ксефалай надолго не задержался. После его отъезда Эвьен приказала отнести письмо сыну и, вновь оставшись одна, вышла в сад. Теперь ей хотелось обдумать одну не до конца сформировавшуюся, но всё же идею, и идея эта касалась старшей дочери. Принцессу Эвроуз пора выдавать замуж. Кроме того, принцессе Эвайрин уже четырнадцать, а это значит, что и с ней нужно поторопиться. Обычно королевских отпрысков обручали в раннем детстве, и то, что большинству из них (если не считать Эвардо) так и не были подобраны предполагаемые супруги, было исключительно прихотью Эволдо.