- Почему вы не прислали гонца?
- Хотел убедиться в преданности будущего родственника.
Вновь пауза. Орин жадно слушала. Ей абсолютно безразлично, что максимум через пару недель она будет стоять с главой Кенцаны в храме, что её назовут его женой. Орин должна была стать женой короля. Кадах Амеди не король – а значит, ему придется им стать, подняться на лестнице эвийской аристократии на ступеньку выше провинциального правителя. Одно из условий брака с прекрасной Орин Нао.
И тогда она станет королевой. Окупится золото, вложенное в руки Кадаха Амеди.
- Я не давал повода сомневаться в моей преданности. Я исполнял всё, что передавал Ксефалай.
- Я помню. Итак, на каких условиях мы договорились?
- После церемонии я объявляю набор в войско.
- Раз.
- Веду переговоры в Шессаве.
- Два.
- Объединяем три провинции и выкидываем весь сброд к гномам из Эвны, потому что иначе вас туда не пускают, - в голосе Кадаха Амеди чувствовалась плохо скрытая гордость за идею. Орес хмыкнул.
- Ты это сам придумал? Ты погорячился, я в Эвну не спешу. Но в целом направление мысли верное. И..?
- И делаю всё на благо княжества Кенцана. Орес, а… Орин способна родить наследника?
- В смысле? – советник, кажется, опешил. Орин заинтересованно подняла голову. Ей не нужно было присутствовать там, чтобы представить удивленное выражение его лица. Кадах Амеди тоже несколько растерялся.
- В прямом. Мне необходимо продолжение рода. В браке это логично, не правда ли?
На этот раз пауза показалась Орин крайне долгой.
- То есть ты считаешь, что брак с моей дочерью дает тебе право притрагиваться к ней? – негромко уточнил Орес. Он словно размышлял вслух. – В таком случае вынужден огорчить: ты ошибаешься. Тебе нужно золото, Орин – титул, ничего больше. О каких-либо отношениях между вами я буду говорить с тобой лишь в том случае, если моя дочь безудержно влюбится и пожелает упасть в твои объятия. При любых иных раскладах ты не имеешь права к ней прикасаться.
Откуда-то со стороны послышался смешок – Орин не сразу сообразила, что, помимо отца и Кадаха Алу, в гостиной присутствует глава Ри Эвейят. Выходит, отец здорово проехался по гордости предполагаемого зятя в присутствии постороннего человека. Амеди уедет взбешенным. Орин и сама едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Она совершенно не сомневалась в своем отце.
- Ещё один момент.
Наследница снова прислушалась.
- Хотя нет, не сейчас. Но в ближайшее время мне могут понадобиться твои люди.
- Зачем?
- Я рад принимать тебя в своем доме, досточтимый правитель этой прекрасной земли, - в голосе Ореса зазвучала ирония. По большому счету, это означало «не лезь не в свое дело и пошёл вон». Орин показалось, что она слышала, как Кадах Алу скрипнул зубами. Она непременно спросит, зачем отцу понадобились подручные кенцанского правителя.
Советник и его дочь здесь надолго. Как бы ни противилась Орин скуке бескрайних полей, но в конечном счете и ей придется смириться. В столице королевства Эв им больше нет места. Орин знала, что выходившие на океан эвийские пригороды разрушены обстрелом, что от её особняка остались руины – золото и хрусталь погребены под грудами битого кирпича. Ей некуда возвращаться. Всего одну ночь богатейшая наследница Эвны рыдала над вестью о крахе своей привычной устроенной жизни. С рассветом эвийская столица словно растворилась в тумане, осталась где-то невообразимо далеко. Орин обязательно вспомнит, но потом, когда они с отцом добьются того, к чему шли со времени правления короля Эволдо. Она, Орин, наденет корону, и у них будет своя столица, пусть и начинать новый виток пути придется среди бесконечных, уходящих за горизонт полей Кенцаны.
Орин не стала слушать до конца. Время близилось к обеду, и наследница отправилась переодеваться. С покупкой дома вернулся более-менее налаженный быт, во всяком случае, она уже могла не бояться необходимости вновь мыться в ржавой лохани. Она обзавелась гардеробной и будуаром, и над её внешним видом трудились теперь две юные служанки. Слушая их болтовню, Орин рассеянно улыбалась и думала о своём. Она пытается вернуть обстановку своего прежнего особняка. Но, как бы она ни старалась, окна там выходили на океан. В Кенцане океана не было. Кенцана никогда не станет Эвной.
Орин с тоской вспоминает пунцовые розы, без которых никогда не показывалась на людях. Здесь о розах хоть и слышали, и видели неоднократно, но выращивать не пытались. Организовать же поставки из Эвны по понятным причинам не получалось. Разве что в Шессаве выращивают розы… следует спросить отца. И всякий раз Орин тяжело вздыхает, когда девушки, желая её порадовать, приносят охапки купленных в городе местных цветов с совершенно не знакомыми ей названиями.
Ей приходится довольствоваться небольшими ярко-голубыми бутонами. Именно к ним она подбирает платье, и тонкая, напоминавшая паутину сетка на юбке тоже украшена голубыми цветами. Орин вновь может позволить себе заказывать платья у придворных портних, а не утягивать те, что когда-то увозила с собой из Эвны. Возможно, она привыкнет. Особенно если в один прекрасный день станет королевой вновь созданной страны.
И вновь, как в вечер перед отъездом из Эвны, в воздухе витает тревога. Орес мрачнее тучи, наследница, садясь напротив, старается казаться невидимой. Он смотрит сквозь неё, и женщину берёт досада: пусть страна Эв разваливается на куски, но неужели она, Орин, стала в этой глуши настолько непривлекательной?
- Случилось что-то, чего я не знаю? – как можно непринужденнее старается она нарушить затянувшееся молчание. Выдерживает долгий тяжелый взгляд.
- Вы не слушали.
- Я… слушала, - Орин вспыхнула. Не до конца, так как отправилась переодеваться, но это прозвучит нелепо. Впрочем, ему не до её оправданий.
- Ксефалай покончил с собой.
Наследница вздрогнула и с ужасом уставилась на отца. Орес сидел неподвижно, он словно забыл о её присутствии. Орин знала своего отца, как не знал его никто другой, - ей уже давно не составляло труда разгадать его мысли. Королевский советник не имел с губернатором Эвны никаких особых дел, однако именно Ксефалай после бегства Ореса из столицы оставался его доверенным лицом при дворе – и наследница не сомневалась, что эту роль Ксефалай сохранит за собой надолго. Кандидатов ему на замену у Ореса не было. Эвна разорвана на клочки, её делят войска провинциальных лидеров, от королевского дворца осталось в лучшем случае пустое здание. А Ксефалай был одним из них, как член совета министров он подбирался к ним гораздо ближе, чем мог это сделать Орес. Во всяком случае, быстрее.
Самоубийство губернатора Эвны разрывало тонкую, зыбкую связь между кенцанским штабом Ореса и кипящей во внутренней войне столицей. Орин поднесла к губам руку, судорожно прикусила кружево на рукаве. Что теперь будет… как теперь?.. Будь Орин моложе, она бы разрыдалась от обиды. С момента побега из столицы на их головы продолжают сыпаться неприятности. Неужели небу настолько неугодна сама мысль о том, чтобы она, невеста принца Эвардо, когда-либо надела эвийскую корону? Пройдет совсем немного времени – и сама по себе корона, символ несуществующей страны, потеряет ценность. Сначала не стало первой столицы, теперь – второй. Орин казалось, что они с отцом приближаются к краю пропасти, к краю могилы эвийского королевства. Один неосторожный шаг – и они оба окажутся там же, окруженные осколками прошлого. Орин не хотелось об этом думать.
- Отец, а как же мы… теперь?
Она будто снова видит группу путников, что появились однажды вечером в старой столице. Они собираются у фонтана на главной площади, с тревогой смотрят на запад – за перевалом скрывается солнце. У жены губернатора Эвны усталые глаза старухи – Орин на миг встречается с ней взглядом. Орин знает, что потомственная столичная аристократка не воспринимает её всерьез, - Орес поднялся благодаря заговору офицеров и беспомощности принцессы Лангвидэр. Эвейят не видит между ними разницы. Перед низким перевалом, отделявшим их от Мёртвой пустыни, нет разницы между беженцами с побережья. Эвейят не оживет никогда, но по его улицам вновь зашуршат тени. Тени тех, кого Эвна больше не хочет видеть.