Наша славная Глория!.. Эта песня звучит на всех торжествах. Глория празднует пятнадцать лет на троне. Она вернула прежний Джинксланд, умиротворенный и счастливый, каким он был во времена короля Кинда. Глория верит, что отец смотрит на неё с небес. Именно перед ним она, стискивая зубы, стоит по вечерам на коленях в своей спальне и смотрит на закат. Поддалась чарам юношеской поэзии, тонула в любви, забыв о долге будущей королевы Джинксланда. Глория расплачивается всю жизнь. Король Пон пьет вино и предается чувственным утехам, и никому во дворце нет больше дела до человека, что надевал когда-то вторую джинксландскую корону.
Она на этой земле – королева и король, «наша славная Глория». Она просит благословения небес и встает до рассвета, она держит в руках нити управления маленьким государством в кольце неприступных гор. Иногда Глории кажется, что король Кинд добродушно посмеивается над ней – единственной безоговорочной повелительницей Джинксланда. И тогда она улыбается сама: она сделала всё, что было в её силах, стёрла из летописей и из людской памяти недолгое правление Фирса и Крюла, вернула безмятежность на лица своих подданных. Маленькое, изолированное от внешнего мира королевство верит ей и вряд ли когда-то её забудет, и если однажды через горы, намереваясь подчинить Джинксланд, хлынут армии Оз, то местные жители поднимутся на борьбу именем королевы Глории.
Семнадцать лет на троне. На самом деле, она уже толком не считает, лишь каждый год в один и тот же день выходит на балкон, чтобы услышать приветствия подданных. Король Пон больше не появляется вместе с ней, его место занимает наследник. И каждую ночь, запираясь в спальне, Глория пишет сыну в будущее. Первые несколько лет его правления она обязана контролировать Джинксланд в его руках. Глория просто знает, что так правильно.
Она вовсе не намерена давать Пону ни единого шанса получить высшую власть в стране. Разумеется, у мальчика свои сторонники, и Глория окружает их вниманием, но разве мало тех, кто был бы счастлив влиять на марионетку-короля? Пон на троне, один, без Глории, разрушит то, что она годами собирала по крупицам. Он не является ни алчным, ни злым, но вот уже много лет без каких-либо чувств королева считает его никчемным. И, каким бы абсурдным это ни казалось, но теперь, после стольких лет у власти, Глория знает: плохой король лучше, чем никакого короля.
И потому её долг перед народом – не допустить Пона до власти. Иногда Глории кажется, что она всё ещё его любит. Как любила когда-то давно трогательного мальчишку, с которым бродила по полям. Но она не одна, за ней Джинксланд, и, не будь этого, она оставила бы Пона в покое. И она не слишком скрывается, когда идет в его покои, сама наливает ему вина. Её поймут. Ей сочувствуют и ею восхищаются, и Джинксланд стоит за её плечами. В последние минуты ей кажется, что она видит на губах мужа понимающую усмешку. И тогда она поднимает голову и смотрит на запад – до заката ещё несколько часов.
Народ Джинксланда любит свою королеву. Вдова везет прах короля к усыпальнице в горах, и вслед за колесницей тянется толпа. Глория печальна, однако ни единый жест не пробивает её самообладания. Принца объявляют её преемником неделей позже.
Глории не хочется об этом говорить. И она знает, что демонам ущелья Рох не нужны слова. В тонкой стеклянной пиале отваром дымится исфима – ароматная трава предгорий. Золотистую жидкость пронизывают солнечные лучи. Дым ползет по стенам, свивается в причудливые очертания. Глория знает, что в полночь она выйдет на балкон и, жадно вдыхая прохладу, станет смотреть, как из ущелья Рох поднимается туман. Чешуя крошечных рыбок над прозрачным потолком искрится радугой.
- Ты вернулась, Глория из Джинксланда.
Голос Фертеба Кенейя звучит бесстрастно. Глория думает, что этот человек и сам недалеко ушел от демонов ущелья Рох. И его голос будто обдает ночной прохладой – в те часы, когда снизу, из неведомых глубин, выходит заточенная в разломе сила.
- Я вернулась в Джинксланд.
Слова срываются с губ будто сами собой. Глория чувствует, что так и должно быть, так – правильно. Противиться желанию пересечь Корону Мира, чтобы вновь увидеть этот город, означало бы нарушить планы мироздания. Глория уверена, что король Кинд смотрит сверху и озадаченно хмыкает в усы. И она знает, что должна закончить именно так.
- Я пришла к тебе.
Он молчит. Но Глория откуда-то знает, что Ферсах Кенейя лежит при смерти в Карсалье, что не пройдет и месяца, как пять братьев и их семьи облачатся в траур. Но по-прежнему ни одна из крепостей по эту сторону Короны Мира не сравнится с Карсальей, по-прежнему перемещается в пространстве город-призрак Аттея. И Сентаба на краю ущелья Рох зализывает раны, а дорога от её ворот вдоль горного хребта усыпана людскими костями. Клан Кенейя держится вместе. Джинксландцы, оставившие родину позади, как никто другой знают, что поодиночке им не выжить.
Глория улыбается, смотрит на солнце сквозь золотистый отвар в пиале. За её плечами Джинксланд, и её долг – заботиться о своих подданных, даже если те много веков назад покинули землю предков.
Сентаба зализывает раны. Она стала ещё роскошнее, ещё дороже – капризная женщина, смотрящаяся, будто в зеркало, в ущелье Рох. Её улицы отмыты от крови, и ничто больше не запятнает белые мраморные плиты. Любой чужак, осмелившийся переступить отмеченную алыми фонариками границу Сентабы, не выйдет из города живым. Сентаба любуется собой и открывается навстречу демонам ущелья Рох.
В храме вновь собираются люди, и перезвон украшенных лентами колокольчиков подхватывает Корона Мира. Город смеётся в розовом дыму. И всё же теперь Сентаба тише, в её веселье не исчезает горечь, а по вечерам колокольчики плачут на ветру, вспоминая ночь, когда снизу пришли гномы. Пройдут десятилетия, прежде чем население города вернется к прежней численности, и это будут дети и внуки тех, кто пролил кровь в неравной битве с горными духами. Глория думает, что демоны ущелья Рох говорят через дым, приходят именно через дым, потому что это – единственный для древних существ способ увидеть людей, населяющих город. Демоны никогда не прощают.
Вечер слишком хорош, чтобы нарушать его словами. Глория знает, что неспроста год назад к ней явился капитан Гор со своим маленьким отрядом, неспроста выпытывал сведения о Кенейя. Именно тогда эвийцы вблизи столкнулись с розовым туманом, а демоны из ущелья убили их короля. Глория считает это необычайно смешным: Эволдо вмешался в то, на что не имел никакого права, и поплатился жизнью. Смешным и… правильным. Именно Эволдо привел в город гномов, пообещав им красоту Сентабы. Глория смотрит на клубы дыма и одобрительно кивает.
Солнце спускается к Короне Мира. Глория не видела Фертеба Кенейя несколько лет, но думает, что с тех пор он не изменился. На куполах храма играют блики, королева жмурится и вновь отпивает ароматную медовую жидкость. Со двора доносится плеск воды в фонтане. Дорогая, красивая игрушка… её дворцы в лучах солнца выглядят фарфоровыми, а воздух пропитан благовониями. Глория не может представить Сентабу без её богатств. А демоны ущелья, зародившиеся задолго до появления людей на материке, сторожат покой города. Никто не знает, когда возникла Корона Мира, никто не знает, когда землю разрезало ущелье Рох. Но горный хребет защищает Карсалью, а из бездонного разлома поднимается розовый туман.