Он мог быть хорошим союзником. Или посредником между безгрешной королевой и теми людьми, что согласились бы стать ее союзниками в заговоре для свержения короля Эволдо. Если бы только она могла подчинить Меремаха своей воле. Эвьен усмехнулась, закрывая веером нижнюю половину лица. Он привез с островов эту женщину…
Меремах остановился перед ней, выпрямившись и вытянув руки по швам, в своем повседневном мундире, без орденов. Эвьен не сводила с него изучающего взгляда из-под полуопущенных ресниц, словно стараясь проникнуть под броню его спокойствия. Мередит утверждает, что он готов принять участие в смене власти. Однако в беседе с королевой он не рискует, никто из них не согласен брать на себя ответственность. Обвинение в государственной измене лишит их теплых должностей, уважения и стабильного дохода и даст взамен в лучшем случае каморку в каменной башне, в худшем – проложит путь на плаху. Они боятся.
То же самое ждет всю верхушку джинксландской знати. Если Эволдо удастся до них добраться, он казнит их всех, обезглавив один из древнейших и могущественнейших родов королевства. Если он сумеет пробить панцирь Карсальи… Но джинксландцы не побоялись, в их распоряжении неприступная крепость, таинственный город-призрак и изящные дворцы на краю ущелья Рох, им есть куда уйти. Эвийцы привязаны к Эвне, и они боятся.
- Я думаю, вы догадываетесь, с какой целью я пожелала вас видеть, - тихо начала Эвьен. Длинные перья веера закрывали ее лицо почти по самые глаза, Меремах не мог видеть недоброй улыбки, что кривила сейчас ее губы. На его лице не дрогнул ни один мускул.
- Нет, моя королева.
- Вы нечестны со мной, - голос Эвьен лился мягкими певучими интонациями. Адмирал вновь заставляет ее открывать карты. Она всё еще не могла простить ему его упрямства – не затем она уходила из дворца, прижимая к себе ребенка, чтобы в особняке уважаемого командира Армады выслушать отказ от сотрудничества. Ох и пожалеешь ты… - Между тем я надеюсь услышать от вас откровенный ответ. Что это был за человек… там, на площади во время праздника? Который упал с коня вам под ноги. Не надейтесь что-либо скрыть, я узнаю другими способами, но хочу услышать именно от вас.
Эвьен впилась взглядом в его лицо. Ей показалась, что на мгновение, пусть на долю секунды, но он растерялся. Он был уверен, что того всадника никто не видел.
- Не могу знать, моя королева.
- Подумайте, Меремах… ведь вы не доложили своему господину. Вы утаили сведения, которые могли сыграть важную роль. Чем это считать, если не предательством своего короля? Его величество ценит ваши заслуги… вы верный солдат и служите короне большую часть своей жизни. Однако, как вам известно, Его величество покинул город и отправился в район Сентабы. Вы не боитесь за свою жизнь, Меремах?
- Мне понимать это как угрозу, моя королева? – он едва заметно усмехнулся в усы. Эвьен продолжала изучать его цепким взглядом. Меремах что-то знает… более того, свои знания он планирует использовать в самом скором времени, иначе о таинственном всаднике уже было бы доложено королю. Эвьен не сомневалась: человек с изможденным лицом и в запыленной одежде примчался из-под Сентабы, города, название которого последние дни повторялось во дворце с придыханием испуга. Этот город… его хозяин, Фертеб Кенейя, владел какой-то тайной, связывающей воздушные дворцы Сентабы и бездонное ущелье Рох, как владели десятки поколений до него и будут владеть десятки после. Город будет стоять долго.
- Вы разочаровали меня, Меремах. Вы отказываетесь действовать на благо своей страны.
- Моя королева, я буду с вами честен. Сотрудничество с вами не придаст моим поступкам окраски “действий на благо родины” точно так же, как и отказ не делает меня изменником. Я служу королю, Ваше величество.
“Тогда почему ты так старательно скрываешь, какие сведения принес тебе этот человек?”
Эвьен встречает его взгляд, ей кажется, что в глубине его глаз она видит тщательно скрываемое презрение. Он молчит лишь потому, что спрашивает она. Это выводило из себя. Королева повелительно махнула рукой, и адмирал, поклонившись, вышел. Он знает, что произошло под Сентабой, что король Эволдо увидит еще нескоро. Меремаху удалось то, что не получилось у нее самой, - военная верхушка готовит заговор. Однако допускать переворот, результатом которого не стала бы передача власти в ее собственные руки, Эвьен не собиралась.
Оставшись одна, королева медленно прошлась по комнате. В открытые окна шелестела листва, но те цветы, что еще остались на деревьях, уже не испускали удушливый запах, лишавший ее возможности мыслить, вынуждавший скрываться в темноте за плотно задернутыми шторами, пытаясь бороться с головной болью. Белые цветы под порывами ветра продолжали сыпаться вниз. Их было бесконечно много, и магнолии в них казались белыми, лишь сейчас обнажалась тёмная листва. Эвьен чувствовала себя победительницей – она хоронила своих врагов. Магнолии отцветают, это добрый знак, отъезд Эволдо лишь усилил приятный душевный подъем. Пришло время действовать.
Формально в отсутствие короля бремя власти ложится на его министров. Эвьен остановилась у окна, вдыхая ночной воздух. Ей так и не удалось узнать, каким образом совет министров, уважаемые главы древних родов, занимавшие в королевстве высокие должности, согласился пойти на столь глупую фальсификацию в династической книге, скрепив своими подписями принадлежность женщины с островов к семье Его величества. Как-то он их убедил… И всё же это отнюдь не значило, что они смирились, - принуждение должно было еще больше разжечь их недовольство. На этот раз Эвьен была уверена, что сумеет договориться с десятком увешанных древними, еще эвейятскими, драгоценностями стариков. Пусть и неоднократно услышит она тихие голоса за своей спиной, и споткнутся на своих дорогах на небе ее горные предки.
Отъезд Эволдо подтолкнул королеву к тому, что в его присутствии осуществить не получалось: Лангвидэр должна быть казнена. Если он, вернувшись, больше ее не увидит, он и не вспомнит про нее, Эвьен за годы супружества успела изучить характер короля до мельчайших подробностей. Она найдет ему другую – возможно, проявит невиданную щедрость и даже отдаст Мередит, которую тщательно оберегала от королевского внимания последние годы. Но женщина с островов, ставшая причиной внутренней войны, должна исчезнуть.
Сзади послышались тихие осторожные шаги: вошла ее первая фрейлина. Мередит выглядела растерянной.
- Что с тобой, милая? – участливо поинтересовалась Эвьен. Мередит подошла.
- Только что батюшка прошел мимо меня и даже не заметил, когда я остановилась его поприветствовать. Я боюсь, не болен ли он…
Эвьен улыбнулась. Она-то знала эту болезнь. Недуг именовался страхом.
***
Адмирал Меремах возвращался домой в ужасном расположении духа. Изменения в его подчиненной строгому шаблону жизни эвийского военачальника начались в тот день, когда он представил королю прекрасную светловолосую чужеземку – цветок далеких земель. Женщина полностью оправдала возложенные на нее надежды: ослепленный ее экзотической красотой, Эволдо без колебаний отпустил командира Армады на заслуженный отдых, осыпав наградами и назначив пенсию. Это, безусловно, было хорошо. Однако Меремах и предположить не мог, что Лангвидэр, его трофей, король пожелает вписать в историю страны Эв как члена семьи, что он вообще захочет поднять ее выше обычной любовницы. Ничего подобного эвийские правители не пытались делать за всё время существования государства. В браке – да, женились, бывало, и на горничных, но брак – другое. Эволдо женат, и требования развода никто бы не понял. Он пытается тащить ее наверх глупым, совершенно немыслимым способом, напролом и не оглядываясь ни на кого, так, что невольно возникает вопрос, стоит ли пленница таких жертв.