Горожане распахивали ставни окон, пробегали босоногие мальчишки-разносчики, на противоположной стороне улицы вышла в сад молодая женщина в длинном струящемся платье. Сентаба не может быть опасна. Однажды он привезет сюда Лангвидэр… От размышлений короля отвлек звук открывающейся двери.
- Великий государь! Господин Фертеб просит позволения встретиться с тобой.
Эволдо только махнул рукой, приказывая посланнику выметаться прочь. Почтение, граничившее с подобострастием, что окружало его здесь, не могло не нравиться. Гордые джинксландцы боятся – лишь остатки родовой чести не позволяют им вновь склониться перед своим повелителем. Даже на своей земле Фертеб Кенейя оказывает ему подобающий прием – не это ли является лучшим свидетельством желания непокорного рода вступить на путь капитуляции? Розовый туман непреодолимо притягивал взгляд. Сколько все-таки загадок таит в себе континент…
Утром правитель Сентабы был еще более любезен. Спасает голову от плахи, невольно мелькнула мысль, и Эволдо не смог сдержать улыбку. Стоит копнуть глубже – и все они одинаковые, все боятся за свою шкуру. Туман медленно поднимался снизу, плыл через открытое окно по комнате, словно природа тоже пыталась в этот ранний час выглядеть для гостей наиболее привлекательно.
- Ты хочешь знать, что случилось с твоей армией, государь?
Эволдо кивнул. Полководцы, окружавшие его, насторожились: для них речь шла о тысячах солдатских жизней, которые были им ближе, чем королю, что мыслил в военном деле категориями флажков на картах.
- Я приказал сдать город, едва твои воины пошли в первый штурм, государь. Ты знаешь, что Сентаба не может обороняться, однако я не готов допустить ее разрушения. Твои люди были милостивы к нам, - Фертеб поклонился. – Они покинули город, не причинив ему вреда, и двинулись в сторону Карсальи. Как ты знаешь, государь, Карсальей правит мой брат. Он сумеет обеспечить достойный бой. Здесь же нет смысла искать противника.
- То есть ты утверждаешь, - король угрожающе понизил голос, - что моя армия вышла отсюда невредимой и отправилась в вашу столицу. Тогда ответь мне, досточтимый, куда же она девалась на полпути?
- Не могу знать, государь, - Кенейя вновь склонился, его лицо не выражало никаких эмоций. Впервые от этого спокойствия повеяло чем-то недобрым, однако король безжалостно отогнал не достойные воина мысли. Вся земля, что лежит от побережья до Короны Мира, принадлежит стране Эв. Это не Джинксланд, это законные владения эвийской династии, и они не могут быть опасны для своего господина. – Возможно, тебе стоит последовать за ними к Карсалье. Ты жаждешь военной славы, государь. Я не могу тебе ее обеспечить.
- Выпрямись, - по лицу Эволдо скользнула брезгливая гримаса. – Превращать свои земли в женский будуар, а потом утверждать, что город не готов к обороне, поверь мне, не самая разумная тактика. Как минимум, это не прибавляет тебе почета. Вели открыть ворота, - король сделал знак своим спутникам и вышел, не оборачиваясь. Свита потянулась следом, и через несколько минут Фертеб Кенейя остался один. В дальнем углу комнаты колыхнулся закрепленный на стене ковер, и из скрытой за ним ниши выскользнула девушка. Длинный переливающийся платок, спадавший с ее головы почти до пола, скрывал от посторонних глаз толстые черные косы и делал ее похожей на сказочную птицу.
Девушка заливисто рассмеялась и прикрыла ладонью рот.
- Какой же дурак… - пробормотал Фертеб и протянул руку – девушка подошла. – Видит небо, династия вырождается и тащит за собой всю страну.
- Но ведь для нас это великое благо, мой господин, разве не так? Если их армии снова и снова будут штурмовать город на рассвете, все окрестности Короны Мира будут завалены трупами. Они считают, что выходят отсюда победителями. Зачем разочаровывать короля, мой господин? – она опустилась на колени и, схватив руку Фертеба, прижалась к ней щекой. – Неужели тебя печалит судьба людей, которые идут войной на наши города?
- Солдаты подчиняются приказу. Их остается только уважать.
- Непрошеные гости долго не живут, - заулыбалась девушка, качая головой, и длинные серьги заплясали в ее ушах. Ее можно было бы назвать красавицей, если бы не тяжелый взгляд уже отжившей свое старухи – он казался чужим и пугающим на юном лице. – Позволь пойти за ними, мой господин? – она сверкнула ослепительно белыми зубами. Фертеб высвободил из ее ладоней свою руку, коснулся падавших из-под платка тёмных прядей.
- Не выходи из ворот.
Она перестала улыбаться, тонкая морщинка прорезала чистый лоб. Однако возражать девушка не стала – легко вскочила на ноги и закружилась по комнате, платок неотрывно следовал за ней диковинным оперением. Не переставая кружиться и вновь беззаботно смеясь, она приблизилась к двери и стремительно рассыпалась каплями розового тумана.
Фертеб проводил ее взглядом, на миг его лицо омрачила тень тревоги. Что будет, если кто-то в королевском окружении сумеет сложить два и два и сопоставить туман, стоящий над городом, со смертями от неизвестного недуга? Шанс такого поворота событий был ничтожен, однако сбрасывать его со счетов глава Сентабы не спешил. Город плыл в розовом дыму, превращаясь в мираж – таинственное порождение ущелья Рох.
***
Дорога на Карсалью уходила от самых ворот Сентабы. Каменистая почва здесь была разбита в пыль копытами лошадей и колесами многочисленных повозок – именно через Сентабу шло всё сообщение джинксландской столицы с внешним миром. По бокам дороги росли немногочисленные низкие кустарники, Корона Мира бежала ровной полосой, и предгорья открывались перед путешественниками на много миль вперед. Солнце стояло уже достаточно высоко, в прозрачном воздухе не осталось и следа утреннего тумана. Сама погода располагала к успеху.
Эволдо пришпорил коня и нетерпеливо помчался вперед. Он не мог объяснить непонятно откуда возникшее чувство беспокойства, что охватило его, едва городские ворота остались позади. Тонкая решетка не содержала никаких особых секретов – и всё же именно она непостижимым образом ограничивала распространение тумана, он едва курился в траве с внешней ее стороны. Оставшийся позади город, фигуры стражников, закрывавших ворота, взлетающие в небо башни дворца Фертеба – всё плыло в розовом дыму. Король едва подавил желание прочесть заклинание от морока. Сентаба не может быть опасна, тревога, заставляющая сердце стучать чаще, - всего лишь влияние мрачных пророчеств Эвьен.
Сентаба постепенно удалялась. Солнце, поднимаясь выше, загоняло туман обратно в ущелье Рох. Эта ежедневная борьба ведется, вероятно, с тех пор, когда вместо богатого города здесь лежала каменистая пустошь. Полководцы, составлявшие свиту короля, с самого утра чувствовали себя подавленными, однако, зная нелюбовь Эволдо к любого вида предостережениям, старались поддерживать хотя бы видимость приподнятого настроения. Этот город словно смеялся над ними, играя, как играет кошка с попавшим в западню мышонком.
День прошел в пути. Ровная сухая дорога стелилась под копытами коней, с вершин Короны Мира спускался прохладный ветер. Несмотря на близость гибельных песков и открытость местности солнечному жару, предгорья так и не стали полноценной пустыней. Климат здесь был резче, чем в расположенной на побережье Эвне, однако в целом оказывался вполне пригоден для жизни. Многие из свиты Эволдо видели настолько далекие участки материка впервые. Сам король неоднократно бывал в Эвейяте, ибо именно там, а не в Эвне, по традиции осуществлялись все значимые обряды правящей династии. Но Эвейят – уже практически пустыня, он медленно уходит в пески, песок слепит глаза и проникает под одежду, от него невозможно спастись. У джинксландских владений в предгорьях не было ничего общего с Эвейятом.
Резные тени Короны Мира понемногу удлинялись, однако до темноты оставалось еще несколько часов. Кто именно первым заметил в кустах у обочины дороги труп, Эволдо не запомнил. Он ни за что не заподозрил бы в груде костей и тряпок солдата доблестной эвийской армии. Однако его полководцы в растерянности остановились перед высушенным практически до скелета телом, некоторые осторожно касались его остриями мечей, пытаясь рассмотреть хотя бы лицо. Человек – точнее, то, что от него осталось, - выглядел так, словно побывал в Мертвой пустыне.