«Там что-то не так». Эволдо мысленно послал в сторону жены очередное проклятие. Будь она здесь – она была бы счастлива. Сейчас король злился почему-то исключительно на Эвьен, словно именно она отправила солдата на небеса столь жестоким способом.
- Ваше величество, этот человек – один из тех, кого мы ищем.
- Колдовство… джинксландская магия! – эхом пронесся неуверенный шепот. Полководцы растерянно переглядывались.
- Молчать! – вскипел Эволдо и вонзил меч в высохшую шею мертвеца. – Здесь пустыня, - понизив голос, вкрадчиво зашипел он. – Здесь жарко. Или вы ожидали увидеть утопленника? Трусливые псы, вам везде мерещится джинксландская магия!
- Государь, здесь не пустыня, - осмелился выразить общие мысли командующий эвийской пехотой. – Во всяком случае, не настолько, чтобы так… - он бросил красноречивый взгляд на скрючившийся в кустах труп. Кто знает, сколько еще таких несчастных они найдут впереди.
Король сверкнул глазами и, выдернув меч, замахнулся на стоявших перед ним людей. – Я приказываю идти вперед. Один отбился от стада и сдох в пустыне – и вы сразу готовы бежать, поджав хвосты! Трусость и нехватка мозгов, но никак не джинксландская магия!
Наступая на своих спутников, он старался не смотреть на останки солдата. Почему-то очень хотелось пить. Кроме того, Эволдо чувствовал, что, несмотря на его усилия, где-то на подсознательном уровне тревога всё же находит отклик. Город, плывущий в розовом тумане, философское спокойствие Фертеба и его искреннее признание того, что Сентаба не готова к обороне… В сложное, полное конфликтов время не окружить город хотя бы крепостной стеной? Не сумасшедшие же эти джинксландцы, в самом-то деле! Неужели он надеется, что богатства Сентабы не привлекут внимание тех, кто жаждет грабежей и легких побед?
- Волей небес я повелитель этих мест, - Эволдо вложил меч в ножны и отпил глоток воды из походной фляги. – Здешняя магия, даже если она есть – во что лично я не верю – не может причинить мне вреда.
- Государь, верить или не верить вы можете во что угодно. С тех пор как ваши предки позволили джинксландцам построить здесь свои города, предгорья Короны Мира перестали принадлежать стране Эв. Это их земля, не ваша, и она пропитана их магией. Ваши предки, государь, впустили джинксландцев на земли Эв, теперь с ними нужно считаться. Было бы величайшей неосторожностью думать, что они не научились защищаться иначе, чем рвами и крепостными валами. Ходят слухи, что младшая ветвь Або’Кенейя подчинила духов Сентабы…
Король раздраженно поднял глаза к небу. Истории о духах, охраняющих города, были любимым сюжетом сказок, что рассказывала ему в детстве кормилица. Но чтобы в подобную чушь верили люди, которым он доверил командовать армиями? Немыслимо.
- Что еще вы придумаете в оправдание своей трусости? Будете утверждать, что вокруг нас строем ходят призраки? Нет никаких духов – ни Сентабы, ни Аттеи, ни Изумрудного города, это бабьи сказки! Еще раз услышу про духов – велю отрубить голову. Армия стоит под Карсальей, зарубите это на носу.
Не желая больше задерживаться возле отвратительной находки, король развернул коня и двинулся вперед. Если Эвьен услышит про духов Сентабы в роли главных виновников происходящего, она будет счастлива. Да и чего, собственно, происходящего? Город остался позади, вокруг, кроме них, ни души, лишь ветер пускает с гор ручейки мелких камешков да шелестят придорожные кусты. Нижний край солнца уже разрезали пики Короны Мира. Ласкаемая солеными брызгами Эвна, понятная и простая, осталась далеко на побережье. А кругом – джинксландская земля, их города, их дороги… их магия.
Нет никакой джинксландской магии! Эволдо тряхнул головой, черные мушки, пляшущие перед глазами, исчезли. От побережья до горного хребта, от границ Ринкитинка до королевства Икс вся магия рождена на землях Эв. И туман, что накрывает Сентабу по утрам, - всего лишь природное явление, ничего больше, единственный проблеск красок, оживляющий монотонные пейзажи Короны Мира. Город-мираж, тонущий в розовом тумане…
- Самое время помолиться, государь.
2
На западе еще оставалась узкая оранжевая полоса, над океаном же воцарилась ночь. Соленый ветер приятно бодрил, словно стараясь забрать с собой неурядицы минувшего дня. Ее величество Эвьен мерила спокойными шагами кабинет короля. Мередит с младшей принцессой на руках сидела у камина. Со дня ареста отца первая фрейлина сильно осунулась и выглядела больной и подавленной, однако ни единым словом не посмела упрекнуть свою повелительницу. Перед Эвьен стоял навытяжку начальник тайной стражи.
- Где сейчас находится Лангвидэр?
- В Южной башне, Ваше величество.
Девочка на руках Мередит заплакала, Эвьен быстро подошла, забрала ребенка и, тихонько покачивая, запела старую как мир колыбельную. Начальник стражи терпеливо ждал. Королева, баюкая дочь, вновь принялась расхаживать по комнате.
- Кто-нибудь имеет к ней доступ?
- Кроме караула – никто, Ваше величество. Всё согласно вашему приказу. Ей прислали исповедника, но она, по-моему, даже не поняла, для чего. Дикари, что с них возьмешь, - он развел руками, Эвьен усмехнулась.
Король покинул Эвну три дня назад. Принцессу Лангвидэр арестовали в ту же ночь – Эвьен искренне смеялась, слушая рассказ о том, как маленькая прислужница чужеземки бросалась ее защищать. Сейчас королева чувствовала, что победила – в полдень душа той, что успела стать волей короля первой принцессой, отправится в пекло. Эвьен многократно напоминала себе о том, что столь открытое выражение эмоций не достойно королевы, но все же радости сдержать не могла. В первую очередь она мать и не допустит, чтобы рядом с ее детьми, наследниками эвийской крови, стояла привезенная откуда-то из глуши рабыня. Больше всего на свете королеве хотелось сейчас взглянуть ей в глаза, отыскать там мольбу и страх. Почему-то именно с ней у Эвьен теперь прочно связались цветущие белым ядом деревья, чей запах безжалостно душил, сводя с ума. Магнолии цвели на этой земле еще до того, как члены правящей династии заложили здесь первый камень новой столицы, и будут цвести каждый год, встречая внуков и правнуков нынешней королевы. Эвьен знала, что с новой весной этот дурман вернется в ее жизнь – и всё же теперь белые цветы постоянно напоминали о Лангвидэр. Цветов больше не было – завтра не станет и этой женщины.
Эвьен подошла к окну, пытаясь увидеть Южную башню – та располагалась на противоположном конце города, недалеко от границы с провинцией колесунов. Принцесса… принцессе оставалось жить считаные часы.
Южная башня являлась одной из четырех башен, располагавшихся по окраинам Эвны вершинами невидимого прямоугольника. Все они исполняли роль темниц, куда особо опасных преступников помещали перед казнью. Пусть Лангвидэр и не относилась к нарушителям закона, но королева не могла отказать себе в удовольствии окончательно победить ее самообладание.
На лице королевы застыла мечтательная улыбка.
- Принесите мне ее голову, - немного подумав, спокойно бросила она. Таким тоном Эвьен требовала букеты роз в свою спальню. Начальник тайной стражи отдал честь и залихватски щелкнул каблуками.
- Будет исполнено, ваше величество! А… - он запнулся, но всё же не сдержал любопытства. – Зачем вам?
- Приказы королевы не подлежат обсуждению, - улыбка Эвьен стала чуть холоднее. Разумеется, она знала, какие мысли посещают сейчас его голову. Гномья кровь. От гномов можно ждать самых невероятных вещей. Пусть хоть раз это послужит ей оправданием.
Королева вновь отдала ребенка фрейлине и, посчитав беседу оконченной, вышла из кабинета. Они с Мередит провели здесь не меньше двух часов, пытаясь найти бумагу, где записаны условия договора Эволдо с советом министров. Документ должен быть – в Эв в течение его истории записывали всё, вплоть до тактик государственных переворотов, вопрос лишь в том, как наиболее надежно спрятать бумаги такого рода. Король предложил что-то, что побудило даже самых ярых противников этой фальсификации закрыть глаза на происхождение Лангвидэр и признать ее принадлежность к правящей династии, и это что-то – явно не деньги и земля, этого у эвийской знати вдоволь. В свете последних своих решений Эвьен считала совершенно необходимым выяснить, чем именно в случае смены власти будет ограничен ее сын. С помощью Мередит она обследовала все возможные тайники, что только пришли ей в голову, однако безуспешно. Возможно, именно это и подтолкнуло Эвьен к столь странной просьбе – теперь она хотела еще раз взглянуть в тёмные глаза пленницы.