Старый адмирал твердо выдержал ее взгляд. Умираешь ты не от любопытства, а от запаха цветов, который въедается даже в твои мысли. Только он сдерживает твою ненависть. Меремах преследовал свою цель с упорством гончей: он привел Лангвидэр, как овцу на заклание, не нужную здесь никому. Краткое увлечение короля погубит ее, словно огонь – мотылька, обеспечив ему, Меремаху, орден Мужества и пожизненную пенсию. Сердце его, несмотря на личные расчеты, было на стороне Эвьен. Обманутая супруга, нужная лишь затем, чтобы рожать наследников, имела полное право ненавидеть фавориток короля, и адмирал видел в этом простую и понятную справедливость. Если бы только не проклятая гномья кровь в жилах эвийской правительницы… Родство с горным народцем селило в душе адмирала тайное, тщательно скрываемое отвращение к сидевшей перед ним женщине.
- О моих трофеях вы сможете подробно расспросить Его величество, - Меремах вновь поклонился, пряча в бороде довольную усмешку. – Не смею больше отнимать ваше время. Я вижу, вам нездоровится, моя королева…
Командующий успел ретироваться прежде, чем Эвьен нашла подходящий ответ. В приступе внезапно нахлынувшей злости она сжала в руке прохладный металлический футляр, затем, словно опомнившись, раскрыла его. На бархатной подушечке лежала длинная нить жемчужин – крупных, идеально круглых, словно смеющихся мягкими переливами. Эвьен скрыла в веере тихий вздох и, проводя по жемчужинам пальцами, задумчиво подняла голову: из противоположного угла зала под руку с одетой в белое дамой к ней приближался король. В его спутнице, хоть и не видела ее до этого ни разу, Эвьен моментально опознала подарок расчетливого адмирала. Пальцы королевы непроизвольно сжались, нить тихо хрустнула – и отборные пингарийские жемчужины мерцающими горошинами раскатились по полу. Фрейлины, вереща, бросились их подбирать. Эвьен неподвижным изваянием сидела среди их пестрой суеты, неотрывно пожирая взглядом фигуру чужеземки. В длинных волосах Лангвидэр, словно восковые, застыли ненавистные цветы. Королева медленно, стараясь не разбудить затаившуюся в висках боль, покачала головой: эта долго не проживет. Белые цветы с желтыми сердцевинами, они змеились в длинной свободной косе. Эвьен поднялась со своего места.
- Передайте королю, что мне нехорошо, - тихо приказала она и в сопровождении Мередит, поддерживающей ее под локоть, направилась к выходу. Еще хоть один цветок на ее пути – и копившаяся весь день боль просто взорвется в ее голове.
2
- Что ж, мой друг, я исполнил твое желание. Добро пожаловать в Эв. Надеюсь, это путешествие не разочарует нас. Не думай, что мне известно будущее этой истории, я всего лишь сказочник, не провидец. Впрочем, давай понаблюдаем. Должен тебе сказать, это довольно незаурядное место. Эв – страна земледельцев, со здешними садами может равняться разве что Изумрудный город. Как ты уже, наверно, понял, побережье выходит на восток, а солнце садится над Мертвой Пустыней. На севере Эв граничит с горами, подвластными королю Гномов, а провинция колесунов выходит на Ринкитинк. В Ринкитинке, к слову, весьма занятный правитель, однажды мне довелось с ним познакомиться.
О, я вижу твое нетерпение, путник. Ну что ж, заглянем во дворец. Судя по всему, король дает бал по случаю возвращения своей армады. Адмирал и его команда привозят ему рекрутов, которых вскоре погонят на земли Икс. Ненадежная армия, не правда ли? Ведь они могут в любой момент предать или обратиться в бегство. Однако из местных здесь только офицеры, все рядовые набраны из колоний или привезены в результате пиратских набегов. Столицу вообще не касается война, все полки расквартированы в пригородах. В Эвне только роскошь и балы… и цветы, белые облака на деревьях. Горожане любят цветы, но только магнолии имеют над ними такую власть. Я не утомил тебя своим рассказом? Впрочем, мне тоже любопытно, что будет с этой прелестной малюткой. Ее спокойствие достойно внимания.
Помилуй, да не бросишься же ты сейчас ее спасать? Ты разрушишь всю сказку, если вмешаешься. Дай ей немного времени и позволь разобраться самой, я обещаю, это будет увлекательно. А, тебе интересно, кто есть кто? Что ж, я могу объяснить, но здесь нетрудно догадаться и самому. Вон, видишь, среди толпы фрейлин – Ее величество Эвьен, она обмахивается веером, пытаясь отогнать цветочный запах. Говорят, среди ее далеких предков были гномы, а горного народца здесь боятся. Однако она хорошая мать и справедливая королева, поэтому о гномьей крови стараются не вспоминать. А вот и наши старые знакомые… Адмирала Меремаха ты помнишь, мы, кажется, пропустили, когда он отчитывался королю. Теперь наш вояка готовится пожинать плоды. А вон король – да, ты прав, это именно он. Не выглядит таким уж злодеем, как ты успел о нем подумать, правда? Эх молодость, молодость… у вас всё либо черное, либо белое, третьего не дано. А жизнь-то тем и хороша, что играет полутонами. И Лангвидэр наша не так проста, мне думается. Наберись терпения, мой друг, это только начало сказки.
***
Днем цветочный запах слабел. Ветер приносил соленую свежесть, забирая прочь тревоги душных ночей, срывая, словно тяжелое покрывало, власть безбрежного моря белых лепестков. Днем было легче.
После бала в ночь возвращения Золотой Армады прошло три дня. Жизнь в Эвне текла своим чередом: горожане, привыкшие, что война идет где-то там, на границах, посвящали время привычным заботам. Королевский дворец же, казалось, затих. С появлением чужеземки, которую привез из неведомых далей Меремах, в жизни всего двора поменялось нечто неуловимое, незаметное, что нельзя было просто схватить и поставить обратно. Лангвидэр, с ее непроницаемым взглядом необычных тёмных глаз и непонятной отрывистой речью, с одинаковым спокойствием воспринимавшая и новые блюда к завтраку, и недвусмысленные визиты короля, была чужим, неестественным элементом налаженного дворцового быта. Все женщины, на которых когда-либо обращал внимание Его величество, были исключительно эвийками, максимум – из Ринкитинка. Но таких, не пойми откуда и настолько странных… таких не было никогда.
Это-то короля и задело. Эволдо был женат на Эвьен, своей кузине, вот уже восемнадцать лет, и никогда, даже в первые годы брака, не давал ей надежд на то, что его внимание будет принадлежать ей одной. Эвьен была нужна как мать его наследников, и в этом он с женой не прогадал. Король великодушно оставлял ей право ненавидеть постоянно меняющихся фавориток, однако женщины в его спальне были всегда. У его ног, влюбленно вздыхая и заламывая руки, оказывались жёны его министров, фрейлины Эвьен, вплоть до обычных горничных, и в этом он не находил никакого азарта. А Лангвидэр, чужеземке, привезенной издалека, было абсолютно безразлично, кто здесь король, - она хотела вернуться домой. Она не знала языка и жила в каком-то другом мире – там, на своей родине. И молилась своим богам.
- Выслушайте меня, мой король.
Эвьен старалась говорить спокойно, пряча подрагивающие губы за длинными перьями раскрытого веера. Соленый ветер из открытого окна мягко касался ее лица, не позволяя даже вспомнить о том, что с наступлением сумерек тяжелый запах белых цветов вновь обрушится на город. Эволдо рассеянно вскинул взгляд на жену и согласно кивнул, позволяя продолжать.
- Адмирал Меремах сделал вам необычный подарок, мой король. Женщина, которую он привез Вашему величеству, безусловно, красива, однако не знает ни языка, ни обычаев, она не способна в должной мере оценить честь, что вы ей оказываете. Тогда зачем, Эволдо, скажите мне, вы селите ее с такой роскошью? У Эвроуз, вашей старшей дочери и первой принцессы, меньше прислуги, чем у безродной рабыни! – Эвьен сорвалась на крик. Когда речь заходила о детях, королева превращалась в разъяренную тигрицу. Поняв, однако, что перегнула палку, она замолчала и с выражением безграничной усталости на лице вновь принялась обмахиваться веером.
- В вашем положении нельзя волноваться, Эвьен, - мягко упрекнул король, стараясь, чтобы она не заметила ни тени угрозы. Недовольство Эвьен, скрываемое под маской томной доверчивости, напоминало ему подземный пожар. После восемнадцати лет супружества она всё еще ревнует. Так и не сумев найти подход к чужеземке (она не просто не понимала – она не желала понимать!), он и в самом деле отдал ей лучшие покои в уединенном крыле дворца, вдалеке от посторонних глаз, и уже подумывал о том, чтобы применить к Лангвидэр магию. Оба алхимика были предупреждены и держали наготове необходимые ингредиенты, однако король не оставлял надежды справиться с ней сам. В конце концов, прошло только три дня – за три дня к его ногам падали лишь придворные дамы, терявшие голову от одного блеска королевской короны. – К тому же я не стал бы относить ее к безродным рабыням, у нее для этого не те манеры… и потому обращаюсь с нашей гостьей согласно ее статусу.