Выяснив, что Сид должна налоговому ведомству в общей сложности тридцать тысяч фунтов, Одетта отправилась к ней с этим известием, но хозяйка не захотела даже ее выслушать. Зато основательно на нее накричала — правда, по другому поводу.
— Рабочие на тебя жалуются! Говорят, что ты требуешь отпечатанные копии каждого заказа.
— Я просто пытаюсь привести в порядок бухгалтерию и вести учет входящих документов, — объяснила Одетта.
— А к чему переводить зря бумагу? — Сид полоснула ее полыхнувшим от ярости взглядом. — Короче, оставь моих рабочих в покое! Твое дело следить по Интернету за прохождением заказов и делать прогнозы о состоянии рынка. И дальше этого свой клюв не совать! Ты собственную компанию не смогла уберечь от банкротства, а еще берешься давать советы…
— Зачем в таком случае вы сделали меня менеджером? — воскликнула Одетта, закусив от обиды губу.
Сид пожала плечами — дескать, это же очевидно, к чему спрашивать.
— Потому, дорогуша, что, кроме тебя, здесь никого нет. А отказаться от работы в Фермонсо я не могу. Калум говорит, что он без меня как без рук.
С тех пор по вечерам она к Сид не ходила и задушевных разговоров с ней не вела. Вместо этого она с помощью Джимми начала обустраивать свою мельницу. Джимми зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. Он оказался не только хорошим другом, но и надежным помощником. Глядя на то, как он вкалывает, можно было подумать, что он отделывает собственные апартаменты.
Во вторник он заехал к ней после шести, поставил на плиту чайник и стал вдохновенно повествовать о том, каким отличным помещением для жилья станет мельница после того, как закончится ремонт. Попив чаю, они приступили к работе и вкалывали дотемна. С этого дня он приезжал к ней в это же примерно время каждый вечер, так что работа регулярно возобновлялась. Иногда он привозил с собой какое-нибудь готовое южноафриканское блюдо, которое они с Одеттой разогревали в микроволновке и, сделав в работе небольшой перерыв, с аппетитом поедали. Постепенно Одетта стала привыкать к экзотическим блюдам, которые готовил Джимми, и они уже не казались ей чересчур острыми. За едой они болтали обо всем на свете, смеялись и слушали диски середины восьмидесятых, которые остались от Джоба. А еще Джимми много говорил о Фермонсо-холле и о своих планах на будущее. Хотя у него на глазах не раз уже рушились планы куда более деловых и приспособленных к ведению бизнеса людей, чем он, Джимми продолжал оставаться идеалистом и считал, что у него, несмотря на трудности, все получится.
— Калуму пришлось поднять арендную плату, и фермеры очень этим недовольны. А куда было деваться? На переделку дома уйдут сотни тысяч, если не миллионы. А тут еще организация «Британское наследие» привязалась. Требует, чтобы перестройка дома велась с учетом уникальности архитектурного комплекса Фермонсо. Сами понимаете, их требования чуть ли не вдвое увеличивают стоимость всех работ, но фермерам-то на это наплевать.
Судя по всему, у Джимми по этому поводу был с Калумом конфликт, поскольку лицо у него в эту минуту потемнело. Но он быстро справился с собой.
— Калум думает, что он лорд, — рассмеявшись, сказал он. — Завел привычку стрелять по утрам из мелкашки голубей, и я даже слышал, как он договаривался об уроках верховой езды.
— Я и представить не могла, что Калуму может понравиться разыгрывать из себя сквайра.
— Думаю, это у него от отца, хотя он и не хочет в этом признаваться, — поведал ей Джимми. — Помнится, он все время корил своего папашу за то, что тот купил поместье и разыгрывает из себя помещика, хотя ни по рождению, ни по воспитанию к высшему классу не принадлежит, но сам поступает теперь точно так же.
— Калуму не удастся сохранить поместье, если он будет строить из себя вельможу, — резонно заметила Одетта. — Фермонсо и его угодья — это бизнес, а не забава.
— Попробуй сказать ему об этом сама, — предложил Джимми и начал подсоединять к телевизору видеосистему. — Меня также раздражает команда телевизионщиков, которая шляется по поместью, но Калуму нравится появляться в кадре и рассказывать с важным видом о своих планах. Возможно, все это и неплохо, но он не замечает того, что телевизионщики у него за спиной выведывают у рабочих обо всех недостатках и недоделках в доме.
— Мне казалось, Сид следит за тем, чтобы ненужная информация не получила распространения, — сказала Одетта.
— Сейчас ее внимание занято другими вещами, — пробормотал Джимми, доставая отвертку и прикручивая к телевизору заднюю панель.
Одетта с удовольствием поговорила бы на эту тему еще, но Джимми был слишком занят установкой аппаратуры. Закончив установку и настройку, он стал настаивать, чтобы они сразу проверили работу видеосистемы. По счастью, Одетта захватила свои любимые кассеты с собой, хотя не было никакой гарантии, что они не пострадали в холодной и влажной атмосфере мельницы.
В субботу вечером они устроили просмотр двух фильмов. Это были «Бетти Блю», который принес Джимми, и «Девять с половиной недель», находившийся в коллекции Одетты. Откупорив бутылку баккарди, они расположились с удобствами перед телевизором и включили видео.
Одетта считала, что знает «Девять с половиной недель» чуть ли не наизусть. Во всяком случае, страдая по Калуму, она смотрела этот фильм через день и постоянно плакала. Вот и теперь она ждала, что слезы вот-вот начнут жечь ей глаза, но, к большому ее удивлению, ничего подобного не случилось. Более того, она вдруг осознала, что тембр голоса Микки Рурка ее раздражает, а Ким Бессинджер вовсе не такая уж безупречная красавица, как ей казалось раньше. Что же касается их отношений… Одетта неожиданно для себя пришла к выводу, что они принадлежат скорее к эре неолита, нежели к цивилизованной современной эпохе.
Пожав плечами, она, ни слова не говоря, поднялась с места, взялась за кисть и стала в полутьме покрывать ярко-желтой краской покрытую старой штукатуркой стену. Малярные работы показались ей вдруг куда увлекательнее горячо любимого ею прежде фильма.
А потом Одетте было видение. Ей вдруг привиделось, что Джимми подкрался к ней со спины и поцеловал ее в шею. Одетта прикрыла глаза и задалась вопросом, как такое могло с ней произойти. Уж не захотелось ли, чего доброго, ей самой, чтобы это на самом деле случилось?
Она открыла глаза, потому что Джимми щелкнул выключателем и включил в комнате полное освещение. Потом, взявшись за кисть, он тоже приступил к работе. Так они почти в полном молчании проработали несколько часов, а когда время стало близиться к полуночи, Джимми, коротко заметив, что устал и хочет спать, отвесил ей поклон, взял свою куртку и удалился.
Одетта, стоя у окна и наблюдая за тем, как он садится в машину, подумала, что такое завершение вечера нисколько ее не устраивает.
На следующий вечер они, выгуляв своих собак, уселись смотреть один из фильмов сериала «Династия». Джимми проспал большую часть фильма, временами оглашая воздух громким храпом. Одетта, смотревшая фильм в одиночестве, пришла к выводу, что миляга Адам, от которого она раньше была без ума, ей разонравился и что теперь ей куда больше по нраву надежный, спокойный и физически сильный Джефф — муж Феллон.
Джимми проснулся перед самым концом фильма, зевнул и спросил:
— Я сегодня случайно видел, как ты бежала по лесу. Не будешь возражать, если я как-нибудь поутру к тебе присоединюсь? Начал, понимаешь ли, набирать килограммы.
— Что-то не заметно, — сказала со скептической улыбкой Одетта. Она терпеть не могла, когда люди, находившиеся в отличной физической форме, начинали жаловаться на избыточный вес.
Джимми тем не менее продолжал утверждать, что у него есть-таки кое-какие проблемы.
— Дело в том, что я терпеть не могу физические упражнения. На сафари я постоянно находился в движении, и это заменяло мне тренировки, но здесь я двигаюсь мало и постепенно могу разжиреть. Поэтому я тоже решил начать бегать — с тобой за компанию. К тому же бежать за тобой, созерцая твою спину, это такое удовольствие, от которого я просто не в силах отказаться, — добавил он, многозначительно ей подмигнув.