- Эля мне! Ээ-ля! - взревел Орилл. Его крик совпал с очередным победным рёвом наёмников - кто-то опять опрокинул соперника. - И свинины! И две маленьких жареных луковички!
- Слышу, я, слышу! - за спиной у Надьи возникла высокая плотная женщина с повязанным на голове платком и деревянным подносом в руках. Некогда белоснежный фартук её покрывали пятна жира, муки, вина и других яств. - Эк-ты совсем надорвешься, если так вопить будешь! - с улыбкой сказала женщина. - Будет тебе и еда, и питьё! А друзья твои чего молчат? Не голодны разве?
Служанка понравилась Надья, потому она, по привычке, принялась неуверенно извиняться:
- Что вы... простите... Конечно, мы голодны... Мы просто только зашли и... - видя, что улыбка служанки становится всё шире, Надья в конец смутилась и опустила голову. «Дура! » - сказала она себе. Она вспомнила, какой смелой и дерзкой была в порочном шатре и пожалела, что и тут не могла быть такой же. В шатре никто не знал о её робости, а раз так, то её как бы и не было. Здесь всё иначе.
Йолим, издав несколько лающих смешков и улыбаясь во весь рот, попросил служанку принести всем горячего вина с пряностями, мяса и жареных овощей.
- Мне вина не надо. Я уже заказал эля! - напомнил Орилл.
- И мне тоже не надо, - громко запротестовала Майя. - Подайте мне вашего лучшего пенистого пива!
- Куда тебе пива? - засмеялся Орилл, - В тебе пять футов росту и весишь ты не больше пуховой подушки. Глядишь, пузыри в пиве тебя в небо унесут.
- Дурную твою башку они унесут, - огрызнулась Майя. - А вина я не хочу. Оно на вкус как вялый щавель, а пахнет так же противно, как ты.
Орилл заржал и сказал что-то в ответ, но его слова потонули в новом победном рёве.
Надья бы тоже хотела попробовать эля вместо вина, но ей было неловко тревожить женщину-служанку и менять одно на другое. Вместо этого она начала глазеть по сторонам, рассматривая посетителей «Предательского двора».
Через несколько столов от их компании, взгромоздившись на столешницу, бродячий певец играл на старой лютне с местами облупившейся краской. Певец и сам был одет далеко не богато, даже по меркам простолюдина: простые льняные штаны и рубаха грязно-серого цвета, подпоясанные неплохим, но изрядно поношенным кожаным ремнем, на котором висели небольшая фляга и маленькая туба для пергамента. Тем не менее, светловолосый и коротко стриженный, босой, он весело наплясывал на столе, перебирая струны и распевая неизвестную Надье песню:
- Стара она, как мир земной,
Леса и горы над рекой,
Пришла, стуча своей клюкой,
Пойдём, мой миленький, со мной!
- Но наш-то герой, не простой молодец,
Не волк, но лис он средь стада овец,
«Прости, красавица, я не пойду,
С тобой и клюкой твоей под луну!»
Группа слушателей вокруг вторила певцу, а тот продолжал выплясывать, извлекая из своей лютни весёлые переливчатые мелодии.
За соседним столом разношерстная компания играла в карты. Там были и два здоровенных, заросших жесткими волосами меднара, чьи огромные двусторонние топоры стояли рядом, опершиеся об скамью, и фледмениец с изысканно заплетенными косами и узорчатой татуировкой, идущей ото лба до челюсти, и даже один киуп в просторных цветастых одеждах и повязкой на голове. Надья удивилась, ведь у киупов всегда была репутация воров и мошенников, и к карточным играм их допускали не часто.
Среди гостей было множество вооруженных мужчин разных народностей, но одетых в бордово-алые цвета с нашитыми на груди и плечах знаками отличия - открытыми челюстями аллигатора с перекушенным пополам человеком внутри на желтом поле. «Аллигаторы» беззаботно пили, ели и смеялись наравне со всеми, однако же, Надья вспомнила убитого на ярмарке вора, и на миг её одолело беспокойство.
Служанка, тем временем, ловко разносила заказанные напитки и блюда. Йолим уже вгрызся зубами в свой кусок зажаренной свинины, а Майя и Орилл, осушившие по три кружки пива, казалось, наговорили друг другу гадостей на тысячу лет вперёд. Надья прекрасно понимала, что они просто подзуживают друг друга, по-доброму, однако всё же побаивалась, что однажды кто-то из них перейдёт грань и тогда случится скандал. Ссор между ними она не желала. Как ни крути - они были её единственными друзьями.
Когда служанка принесла ей горячее вино и дымящийся ломоть свинины, Надья аккуратно нарезала её на маленькие кусочки и по одному отправляла в рот. Солёный жир стекал по губам, и она собирала его хлебом. Девушка искренне наслаждалась вкусом мяса - в их деревне свинина и козлятина считаются редкостью, ибо скота у них мало. В лесу полно оленей и кроликов, но их мясо Надье уже надоело.