Пока она металась по хате из стороны в стороны, её бабушка молча наблюдала за ней, раскачиваясь туда-сюда.
- Девица всегда познает кровь, - вдруг сказала она.
- Бабушка? - Надья остановилась, уставившись на единственного человека, которого любила по-настоящему.
- Девица всегда познает кровь, - повторила Стовра. - Спасение прячется на дне пустой фляги.
- Я не понимаю тебя, - Надья присела на одно колено рядом со старухой. - Что ты хочешь сказать мне?
Стовра взяла её за руку. Надья чувствовала старую, морщинистую кожу своей бабушки. Тонкую и сухую. Стовра облизнула свои старческие, потрескавшиеся губы:
- Серый каменщик прячет сердце за пазухой. Кошель прячет в себя лица с той же охотой, что подаёт нищему.
На глаза Надьи навернулись слёзы:
- Я не понимаю, тебя, бабушка! Я не знаю, вернусь ли! Прошу, скажи что-нибудь! Что-нибудь, чтобы я поняла, что ты всё ещё здесь!
- Она здесь, - послышался голос у неё за спиной. Надья обернулась. Коред, словно тень скользнувший под крышу дома, стоял, прижавшись к дверному косяку:
- Порой безумие не то, чем кажется.
Черноглазый подошел к Стовре и, также как Надья, опустился на одно колено:
- Говори, - сказал он. В его голосе почти что слышалась нежность. Это удивило Надью больше, чем всё виденное ей ранее.
Стовра, причмокнув, взяла его за руку свободной рукой:
- Голод рыщет среди серых валунов. Он сын, жаждущий угодить своей матери. Муж, желающий насладиться плоть от плоти своей.
Надья переводила взгляд с лица Кореда на свою бабушку. Стовра, как обычно, смотрела куда-то вдаль, и лицо её не выражало ровным счетом ничего. Но Надью поразило то, как на неё смотрел черноглазый. В его глазах, в морщинистом, обветренном лице и косматой бороде сияли невиданная печаль, сожаление и... любовь? Надья видела, как смотрят друг на друга влюблённые, и могла поклясться, что в этот момент Коред, этот язвительный и жестокий бродяга, любил её бабушку так, как никто другой, даже она сама.
Черноглазый нежно сжал старческую, покрытую пятнами руку, а затем поцеловал её.
- Благодарю тебя, - прошептал он, а затем поднялся, и вышел вон.
Надья взглянула на бабушку. Та по-прежнему мусолила свои губы и смотрела вдаль. Смахнув слёзы, Надья поцеловала её в лоб, и вышла следом за Коредом, боясь оглянуться.
Двор был полон народа. Приглядевшись, Надья увидела, что Сорен о чём-то отчаянно спорит с Коредом.
- Я сказал, что иду с вами! - взревел старый кузнец.
- А я сказал, что ты никуда не идёшь, - спокойно ответил черноглазый, подтягивая седельные ремни на своём вороном скакуне.
- Эта тварь убила моего сына! Убила моего друга! Я пойду с вами и лично снесу ему голову!
Коред устало вздохнул:
- Пока эта тварь бродила по деревне и убивала твои близких, ты прятался под крышей дома, завалив двери. На мой взгляд, снести ты сможешь только яйцо.
Сорен раскраснелся:
- Это был мой сын! Я...
- Ты никуда не пойдёшь! - рявкнул Коред. - Если придётся, я отрублю тебе ноги.
Старый кузнец хотел было что-то сказать, но Надья ринулась вперёд и обняла его, уткнувшись в могучую грудь. Его рубаха пахла огнём и металлом.
- Я правда очень грущу о Йолиме, - сказала она. - И я тоже хочу отомстить. Но сделать это мы можем, только послушавшись этого человека.
Надья взглянула старому кузнецу в глаза:
- Пожалуйста, сделайте, как он говорит. Ради Йолима.
Она видела, как Сорен колеблется. На старом лице залегла тень сомнения:
- Алистера вы берёте, - сказал он.
- Алистер - чародей, сведущий в магии и рунном деле, - спокойно ответил Коред. - Он может быть полезен. А вот мастер по ковке подков нам совершенно ни к чему.
Хёрб, всё это время стоящий рядом, положил руку на плечо Сорена:
- Клянусь вам, мы отомстим за вашего сына. То, что отняло его у вас, больше не причинит никому вреда.
Старый кузнец стоял с застывшим лицом. Затем он поцеловал Надью в лоб, окинул неприязненным взглядом Кореда и Хёрба, и зашагал в сторону своей кузницы.
- Одной проблемой меньше, - пожал плечами Коред. Но он ошибался.
- Она никуда не поедет! - Биготия выбежала вперёд и схватила Надью за руку.
- Она должна, иначе ей конец. Как и вам, - сказал Коред.
- Боги покарали нас и её за наши грехи! - возопила Биготия. - Её непослушание, её жажда запретных знаний притянули к нам демона из глубин! Только молитвы спасут её грешную душу! Она никуда не поедет!
Хёрб и Алистер молчали, уставившись куда-то вдаль. Коред прокашлялся:
- Может, тогда ты вспрыгнешь с мечом на коня и разберёшься с проблемой? Даже твоя мать видит, что происходит, так что...