Пытаясь подавить вспышку гнева, черноглазый приложился к своему винному меху.
- И сегодня он получит и то, и другое, - сказал он, пряча мех, и снова трогаясь с места.
Некоторое время они ехали в напряженном молчании. Пытаясь отвлечься от мрачных мыслей, Надья обратилась к юному лекарю. Ей нравился Хёрб. В его голубых глазах лучилось добро, а его вежливая и приветливая манера речи располагали:
- Откуда вы? - спросила она. - Простите, если это слишком дерзкий вопрос.
- Ничуть, - улыбнулся лекарь. - Я родился в Дахкшере - городе, стоящем аккурат между болотами Сивери и лесами Апогелитты. Дакхшер, на одном из местных наречий, означает «риск». Историки пишут, что город прозвали так из-за того, что он стоит между двумя опасными местностями, ибо, что на топях, что в лесах, можно наткнуться на неприятности. Малая моя родина была приветливым городком, мало чем отличающимся от остальных. Были у нас и праздники, и погромы, и светлые времена, и тёмные. Были времена заурядные, а порой события были столь невероятны, что о них и вовсе никому не известно.
- А Коред? Простите, но он ваш... родственник?
- Ага, - буркнул Коред. - Я ему мать родна.
Хёрб улыбнулся, увидев замешательство Надьи:
- Нет, он мой друг и учитель. Кровными узами мы не связаны. Моим отцом был высокородный аристократ из моего города, матерью - служанка, прислуживающая в его имении. Будучи незаконнорожденным, я не мог претендовать на семейное наследие, потому меня отдали в обучение местному аптекарю.
- А как вы познакомились с господином Коредом?
Хёрб, немного помолчав, ответил:
- Он гостил у моего учителя в аптечной лавке. Так мы и познакомились.
Внезапно, Коред резко скомандовал остановиться.
- А вот и первый экспонат, - сказал черноглазый, кивнув головой в сторону.
Подав Бельчонка чуть вперёд, Надья проследила взглядом жест Кореда, и обомлела.
На дереве, привязанный к стволу, висел труп. У него не было ни рук, ни ног. Грудная клетка была вскрыта. В зияющей дыре было видно, что кто-то вырезал у мертвеца грудину и часть рёбер. Безглазая лысая голова с беззубым ртом глядела куда-то вверх.
Надью охватил приступ тошноты, и её вырвало прямо с лошади.
Коред спешился. Медленно подойдя к телу, он внимательно осмотрел его. Раздвинув руками рассечённую кожу на груди, черноглазый заглянул внутрь. Затем он запустил руку в споротое брюхо покойника, и вытащил оттуда горсть мертвенно-бледных личинок. Копошась по его ладони, они падали на влажную землю. Черноглазый выбросил их и раздавил сапогом.
- Зачем... - Надья справилась с очередным приступом рвоты, подступившим к горлу. - Зачем он повесил его здесь?
- Это представление, - сказала Алистер.
- Верно, - подтвердил Хёрб. - Он пытается напугать нас. А главное - напугать тебя, Надин.
Коред влез на своего вороного.
- Не в этом случае, - сказал он. - Этот труп для меня. Ублюдок намекает, что знает, кто я.
- С чего ты взял? - спросил Алистер, разглядывая привязанное к дереву тело.
Не удостоив чаровника взглядом, Коред ответил:
- Потому что он пуст.
Черноглазый дал ходу своему чудовищному коню, и остальным ничего не оставалось, кроме как тронуться следом.
На следующий труп они наткнулись уже через полчаса. Женщина висела вверх ногами на крепкой буковой ветке. Как и у предыдущего тела, у неё не было глаз. Стекающие из её распоротого живота потоки крови засохли и запеклись. Руками женщина словно обнимала своё вскрытое чрево. Присмотревшись, Надья заметила, что её руки держатся на животе с помощью двух вбитых в ладони гвоздей.
- А вот это уже для тебя, - сказал Коред.
Надья, как парализованная, смотрела на женщину. Кожа мертвеца побледнела. По застывшему в агонии лицу ползали полчища мух. Они забивались ей в полуоткрытый рот, выползали через пустые глазницы. Рыжевато-каштановые волосы свисали вниз, облепленные грязью, перемешанной с кровью.
- Не смотри, - велел ей черноглазый, впервые взглянув на неё без свойственного ему презрения. - А если смотришь, то постарайся не вонять страхом. Нечего кормить эту тварь.
Надья не отвечала, продолжая смотреть на женщину. Цвет её волос напоминал ей о Майе.
Коред взял Бельчонка под уздцы и тронулся с места, уводя за собой. Спустя полмили Надья, отойдя от увиденного, спросила:
- Что вы имели в виду? Не кормить эту тварь?
- Страх для него, словно мёд. Он нагоняет его. Изводит выбранную им жертву, доводя до состояния, когда от страха та перестаёт мыслить здраво. Тогда-то он и настигает её. Нет для него ничего, милее страха и человеческой боли.