Надья вспомнила, как они с Ориллом, Майей и Йолимом подзуживали друг друга, уговаривая спуститься вниз и проверить, что скрывает темнота этих древних построек. Никто из них так и не решился. Порой кто-то спускался до середины лестницы, или, даже, почти доходил до самого входа, но всё это заканчивалось одинаково: перепуганные, они бежали обратно, посмеиваясь над собственным страхом.
- Потрясающе! - выдохнул Алистер. Его глаза горели от увиденного, он метался от одного камня к другому, радуясь неизвестно чему. - Только взгляните на эту кладку! И на гравюры, что идут вдоль лестничных оснований! Если эти постройки и впрямь принадлежали пешибам...
- Не обосрись от счастья, - буркнул Коред. - Мы тебя взяли не для того, чтобы ты с идиотской миной скакал от одного камня к другому. У нас в компании уже есть очень тупой ребёнок. Зачем нам второй?
Его слова немного подействовали на чаровника, и тот стал молча прохаживаться по руинам, нечто увлеченно разглядывая.
«Я не тупая, - обиделась Надья. От чего то пренебрежение Кореда задевало её, хотя черноглазый со всеми разговаривал подобным образом. - Неужели так сложно вести себя по-человечески? »
Коред, тем временем, раздавал приказы:
- Парень, следи за лошадьми, и с девки глаз не спускай. За руку держи, или свяжи, если хочешь. А ты, чародей, - он обратился к Алистеру. - Прекрати улыбаться, словно портовая шлюха, впервые попавшая в имперский бордель. Идём со мной - нужно получше осмотреть эти развалины.
Вместе Коред и Алистер перелезли через разрушенный тотемный столб и зашагали вверх по лестнице. Надье показалось, что они о чём-то шепчутся, но услышать их она не могла. Вместо этого она присела на холодный булыжник, лежавший под большим, раскинувшим ветки буком, и спросила:
- Он всегда такой?
- Кто? - Хёрб не сразу понял, о ком она. - Наставник? Нет, - помедлив, ответил лекарь. - Не всегда.
Надья разозлилась. Негодование в ней, наконец, выплеснулось наружу. «Интересно, - подумала она. - Это близость смертельной опасности так действует на меня?»
- Тогда неужели он не может вести себя, как порядочный человек? - зло шепнула она, глядя на Хёрба и всплёскивая руками. - Почему нужно постоянно хамить, угрожать расправой, и напоминать, что, по его мнению, все вокруг - ничего не стоящие глупцы?
Хёрб тяжело вздохнул. Казалось, он пытается найти нужные слова.
- Ты должна понимать, - сказал он. - Коред такой не потому, что он плохой человек. Таким его сделало время и ремесло. Оно отняло у него всё, что могло, и продолжает отнимать. Семью, друзей, дом, даже собственную волю. И его жизнь...
Лекарь осёкся. На его лице залегла тень страха.
- И его жизнь, какой она могла бы быть.
Хёрб посмотрел на Надью, и присел с ней рядом.
- Я знаю, иногда он кажется страшным человеком. И да, бывают дни, когда он вынужден творить не самые приятные вещи. Но поверь мне, Надин - наставник не так уж и прост. Он сотворил больше добрых дел, чем кто-либо из людей. Он спас столько жизней, что попробуй он сосчитать их, на это ушли бы годы. За всей его чёрствостью и жестокостью скрывается человек, способный на невероятную добродетель. Не суди его по словам - его дела скажут о нём куда больше.
Надья задумалась. Пока черноглазый не сделал ничего, что подтвердило бы слова лекаря. Он только избил Алистера и её мать. За второе Надья, коря себя, была ему благодарна. «Но ведь он прогнал существо из деревни, - подсказала ей внезапно пришедшая из ниоткуда мысль. - А затем забрал меня с собой, чтобы защитить всех её жителей. И меня тоже».
«У рыбы во рту черви гибнут».
И всё же её обижало то, что Коред относится к ней, как к дорожной грязи, облепившей его походные сапоги.
- Я хочу посмотреть на руины, - сказала она Хёрбу. - Можно?
Быть может, приятные воспоминания на время отвлекут её от мрачных мыслей, безостановочно следующих за ней по пятам, подобно существу в монашеской рясе.
- Я пойду с тобой, - травник поднялся на ноги. - На тот случай, если что-то произойдёт. Или если тебе понадобится с кем-нибудь поговорить.
Надья улыбнулась. С каждым часом молодой лекарь нравился ей всё больше. Хёрб не был похож на типичного учёного: он не был толст, носил потёртый кожаный камзол, а на его поясе висела настоящая сталь. «Интересно, насколько хорошо он владеет своим мечом?». Лекарь был красив, и у него было доброе сердце. Надья изумилась сама себе: как она могла предположить, что этот молодой человек может приходиться родственником такому бродяге, как Коред?
Вместе они отошли к полуразрушенной овальной постройке. Почти все камни, сложенные друг на друга, были серы, как дождливое небо. Но в некоторых местах они имели цвет потускневшего рубина. От времени выгравированные на них узоры, и символы слились в одну, плохо различимую кляксу. Надья улыбнулась.