- И стал?
- Об этом не мне судить.
- Верно. Те, кто мог бы судить - мертвы.
Насмотревшись на комнату, Коред взял деревянный стул и сел напротив Алистера, наконец, рассмотрев его полностью. Тот и впрямь постарел: ушла та статность, сменившись старческой сутулостью. Чёрные волосы поседели, но всё ещё были безукоризненно чисты и зачесаны назад. Седая борода доставала до середины груди. Но в глазах играли искорки любопытства.
- Давно ты меня нашел? - спросил Алистер.
- Почти сразу. Это было не сложно.
- Так почему не пришел раньше?
Коред помолчал:
- Хотел посмотреть, заслужил ли ты небольшой отсрочки.
Алистер рассмеялся:
- Небольшой отсрочки? Я успел состариться, воспитать двух сыновей, обучить нескольких учеников и издать шесть учебных фолиантов - заканчиваю седьмой.
Коред молчал.
- Но для тебя ведь это мало что значит, я прав? - Алистер опустил голову.
- Ты прав. Тридцать лет для меня мало что значат. А вот то, что ты делал все эти тридцать лет... Собственно, именно из-за этого ты и получил отсрочку.
Алистер вздрогнул:
- Как Хёрб?
- В порядке, - помедлил Коред. - Разменял свои полвека.
- Вы видитесь?
- Раз в несколько лет, - тихо ответил Коред, заметив про себя, что Алистеру, кажется, и впрямь не безразлична судьба Хёрба.
- А девочка? Про неё ты что-нибудь знаешь?
Коред залез под плащ и выудил оттуда бурдюк с вином:
- Знаю, что она живёт в Даф Курнаире, с семьёй, и занимается исследованием древностей и легенд. Она не завешивает окна, что выходят в лес.
Алистер посмотрел на окно, плотно задёрнутое занавесками:
- С тех пор я боюсь лесов. Боюсь услышать этот визг, шум ломающихся веток.
Коред сделал несколько глотков из своего бурдюка и протянул его Алистеру. Тот принял его и немного отпил:
- Я стараюсь не пить вина. Здоровье уже не то, - старик отёр губы исхудавшей рукой. - Тебя когда-нибудь беспокоят такие мелочи?
- Однажды меня убила дизентерия, - хмыкнул Коред. - О таком не пишут в трактатах о воинской славе.
Алистер улыбнулся:
- Жаль, что я не могу расспросить тебя о твоей жизни. Ты уникален. Твои опыт и знания могли бы пролить свет на многие тайны.
- Пусть некоторые тайны останутся под тем песком, что с меня сыплется. Не стоит совать туда руки - тебя может укусить нечто такое, о чём ты предпочел бы не знать.
Алистер ещё раз отхлебнул из бурдюка:
- Как думаешь, я заслужил искупления?
- Нет, - спокойно ответил Коред. - Но не потому, что не старался.
- Тогда почему?
- Потому что нельзя искупить зло, совершенное добровольно, зло, от свершения которого ты получал удовольствие, зло, рожденное корыстью. За такими поступками следует возмездие, как бы ты ни старался исправиться.
- Но как же всё то хорошее, что я сделал после?
- Из-за него возмездие и настигало тебя тридцать лет.
Алистер усмехнулся:
- Да, наверное, ради этого стоило и подождать.
В комнате повисла тишина.
- Раз уж ты ждал тридцать лет, - сказал Алистер, - То, быть может, подождёшь ещё пару часов? Мне бы хотелось закончить рукопись, - он кивком указал на лежащую на столе книгу в кожаном переплёте.
- Как пожелаешь.
Время тянулось медленно. Коред сидел, погружённый в чтение нАйдэнной в комнате книги - «Описание земель не изученных, не заселённых, или вовсе мифических, составленное Драгомиром Алтийским в 1379 году после Великого Пламени». Ночную тишину разбавляли лишь шелест страниц и скрип пера.
Прошло около двух часов, прежде чем Алистер отложил перо:
- Ну, вот и всё. Три года я работал над этой книгой.
- Уверен, она будет очень полезной, - сказал Коред и встал со стула, отложив «Описание земель».
Алистер, с трудом поднявшись на ноги, встал перед Коредом. Даже состарившись, он всё ещё был высок.
- Пора?
- Пора, - кивнул охотник. Он положил руки Алистеру на плечи. - Если тебе станет легче, то я уверен, что тебя запомнят как целителя и мудреца, а не как убийцу и интригана.
- О большем мне и желать не положено, - улыбнулся старик.
Одним быстрым движением Коред свернул ему шею. Позвоночник хрустнул, и лёгкое, как пушинка, старческое тело обмякло в руках охотника.
Коред поднял его, как ребёнка, и мирно усадил в кресло. Казалось, будто Алистер просто спит.
Коред не стал дожидаться утра. Он забрал с конюшен своего мерина и покинул город этой же ночью. Размышляя о том, ждёт ли кто-либо свои тридцать лет, дабы придать возмездию его самого.