Немолодой послушник, гасивший свечи, заметил незнакомца:
-- Мира на пути вашем, и да прольётся на вас благодать Единого, -- поклонился он.
Человек слегка склонил голову:
-- Да не обратит зло взгляда своего на ваш кров.
Послушник, явно удовлетворённый манерами пришельца, добродушно улыбнулся:
-- Что привело тебя под крышу Единого, друг мой?
-- Обещание, -- ответил незнакомец. -- Я ищу человека. Человека пожилого, учёного, добродетельного. Двадцать лет назад он поселился здесь, и стал помогать местным: лечить, учить.
-- Ты описываешь господина Эйдберна. Великий, прекрасный человек! Несмотря на своё неверие, он творит множество благих дел!
-- Да, это так, -- согласился незнакомец. -- Где я могу найти его? Ваш городок невелик, но пришельцу здесь легко потеряться.
-- Мастер Эйдберн живёт на границе леса, -- послушник махнул рукой, указывая направление. -- В небольшом домишке. Но сейчас он, наверняка, уже спит. Старость нас всех догонит...
Послушник помрачнел и задумался.
-- Благодарю вас, -- незнакомец поклонился, и, хлопая полами плаща, направился к выходу.
-- Может, вы желаете заночевать под крышей Крова Единого? -- спросил ему вслед послушник.
Незнакомец замер у двери:
-- Я не намерен задерживаться.
Он быстро нашел тот самый дом у границы леса. Добротное жилище -- самое то, чтобы в нём состариться. Вокруг дома ширился сад, в котором росло немало удивительных растений. Человек не стал обращать на них внимания, быстро пересёк двор и кулаком постучался в дверь.
Ему открыли не сразу. Маленькая, жилистая девица с платком на голове и в фартуке, перемазанном травой, уставилась на него снизу вверх, через небольшую щелку.
-- Вы кто? -- неспокойно спросила она.
-- Мне нужна помощь мастера, -- сказал незнакомец. -- Простите за столь поздний визит, но я не в силах ждать.
Девица, о чём-то раздумывая, прикрыла дверь и удалилась. Человек слышал её шаги. Спустя минуту она вернулась и отворила дверь:
-- Мастер Эйдберн примет вас у себя.
Она провела его через большую залу, и они вошли в комнату мастера.
За большим столом, заваленным книгами и бумагами, сидел согбенный, седовласый старик, и что-то писал, обмакивая перо в чернильницу. Он, казалось, будто их и не заметил.
-- Мастер... -- неуверенно позвала его девица.
Старик обернулся и уставился на вошедших. Он долго смотрел на незнакомца, после чего вздохнул:
-- А я всё гадал, наступит ли этот день?
Незнакомец хранил молчание, наблюдая за стариком.
-- Ианна, дорогая, на сегодня ты свободна. Нам с нашим гостем нужно многое обсудить. Завтра можешь не приходить слишком рано.
Девица ещё немного потопталась на месте, после чего поклонилась и вышла, прикрыв за собой дверь.
-- Ты совсем не изменился, -- сказал старик.
-- Я постарел, -- Коред начал ходить по комнате, разглядывая её.
-- Это я постарел. А ты просто стал старше, -- старик не отрывал взгляда от Кореда. Тот, казалось, был полностью поглощен осмотром комнаты, представляющей из себя чудаковатый кабинет учёного мудреца.
-- Ты взял новое имя, -- заметил Коред. -- Чем тебя не устраивало старое, Алистер?
Старик вздохнул:
-- Хотел стать другим человеком.
-- И стал?
-- Об этом не мне судить.
-- Верно. Те, кто мог бы судить -- мертвы.
Насмотревшись на комнату, Коред взял деревянный стул и сел напротив Алистера, наконец, рассмотрев его полностью. Тот и впрямь постарел: ушла та статность, сменившись старческой сутулостью. Чёрные волосы поседели, но всё ещё были безукоризненно чисты и зачесаны назад. Седая борода доставала до середины груди. Но в глазах играли искорки любопытства.
-- Давно ты меня нашел? -- спросил Алистер.
-- Почти сразу. Это было не сложно.
-- Так почему не пришел раньше?
Коред помолчал:
-- Хотел посмотреть, заслужил ли ты небольшой отсрочки.
Алистер рассмеялся:
-- Небольшой отсрочки? Я успел состариться, воспитать двух сыновей, обучить нескольких учеников и издать шесть учебных фолиантов -- заканчиваю седьмой.
Коред молчал.
-- Но для тебя ведь это мало что значит, я прав? -- Алистер опустил голову.
-- Ты прав. Тридцать лет для меня мало что значат. А вот то, что ты делал все эти тридцать лет... Собственно, именно из-за этого ты и получил отсрочку.
Алистер вздрогнул:
-- Как Хёрб?
-- В порядке, -- помедлил Коред. -- Разменял свои полвека.
-- Вы видитесь?
-- Раз в несколько лет, -- тихо ответил Коред, заметив про себя, что Алистеру, кажется, и впрямь не безразлична судьба Хёрба.
-- А девочка? Про неё ты что-нибудь знаешь?
Коред залез под плащ и выудил оттуда бурдюк с вином:
-- Знаю, что она живёт в Даф Курнаире, с семьёй, и занимается исследованием древностей и легенд. Она не завешивает окна, что выходят в лес.
Алистер посмотрел на окно, плотно задёрнутое занавесками:
-- С тех пор я боюсь лесов. Боюсь услышать этот визг, шум ломающихся веток.
Коред сделал несколько глотков из своего бурдюка и протянул его Алистеру. Тот принял его и немного отпил:
-- Я стараюсь не пить вина. Здоровье уже не то, -- старик отёр губы исхудавшей рукой. -- Тебя когда-нибудь беспокоят такие мелочи?
-- Однажды меня убила дизентерия, -- хмыкнул Коред. -- О таком не пишут в трактатах о воинской славе.
Алистер улыбнулся:
-- Жаль, что я не могу расспросить тебя о твоей жизни. Ты уникален. Твои опыт и знания могли бы пролить свет на многие тайны.
-- Пусть некоторые тайны останутся под тем песком, что с меня сыплется. Не стоит совать туда руки -- тебя может укусить нечто такое, о чём ты предпочел бы не знать.
Алистер ещё раз отхлебнул из бурдюка:
-- Как думаешь, я заслужил искупления?
-- Нет, -- спокойно ответил Коред. -- Но не потому, что не старался.
-- Тогда почему?
-- Потому что нельзя искупить зло, совершенное добровольно, зло, от свершения которого ты получал удовольствие, зло, рожденное корыстью. За такими поступками следует возмездие, как бы ты ни старался исправиться.
-- Но как же всё то хорошее, что я сделал после?
-- Из-за него возмездие и настигало тебя тридцать лет.
Алистер усмехнулся:
-- Да, наверное, ради этого стоило и подождать.
В комнате повисла тишина.
-- Раз уж ты ждал тридцать лет, -- сказал Алистер, -- То, быть может, подождёшь ещё пару часов? Мне бы хотелось закончить рукопись, -- он кивком указал на лежащую на столе книгу в кожаном переплёте.
-- Как пожелаешь.
Время тянулось медленно. Коред сидел, погружённый в чтение нАйдэнной в комнате книги -- "Описание земель не изученных, не заселённых, или вовсе мифических, составленное Драгомиром Алтийским в 1379 году после Великого Пламени". Ночную тишину разбавляли лишь шелест страниц и скрип пера.
Прошло около двух часов, прежде чем Алистер отложил перо:
-- Ну, вот и всё. Три года я работал над этой книгой.
-- Уверен, она будет очень полезной, -- сказал Коред и встал со стула, отложив "Описание земель".
Алистер, с трудом поднявшись на ноги, встал перед Коредом. Даже состарившись, он всё ещё был высок.
-- Пора?
-- Пора, -- кивнул охотник. Он положил руки Алистеру на плечи. -- Если тебе станет легче, то я уверен, что тебя запомнят как целителя и мудреца, а не как убийцу и интригана.
-- О большем мне и желать не положено, -- улыбнулся старик.
Одним быстрым движением Коред свернул ему шею. Позвоночник хрустнул, и лёгкое, как пушинка, старческое тело обмякло в руках охотника.
Коред поднял его, как ребёнка, и мирно усадил в кресло. Казалось, будто Алистер просто спит.
Коред не стал дожидаться утра. Он забрал с конюшен своего мерина и покинул город этой же ночью. Размышляя о том, ждёт ли кто-либо свои тридцать лет, дабы придать возмездию его самого.