Конечно, сам по себе герб не многое может объяснить историку. И если на нижегородском гербе было изображение бегущего оленя, а на ярославском — медведя, то делать выводы о том, что ярославское княжество славилось медведями и медвежатиной, а нижегородское — оленями и оленятиной, более чем наивно. Но герб в сочетании с материалами, описывающими происхождение его символики, уже очень ценный источник. Именно в таком сочетании геральдика обретает значение подлинной науки. А генеалогия становится наукой, наукой о наших предках, о их подвигах. Она важна для изучения истории войн, истории культуры и т. п.
Как известно, А. С. Пушкин очень интересовался генеалогией и именно не с точки зрения «дворянской мудрости», а с точки зрения национальной гордости. Пушкин дорожил знаниями о героическом прошлом России, дорожил и тем, что он происходит «от предков, коих имя встречается почти на каждой странице истории нашей». Степень знаний исторических, любил подчеркивать Пушкин, всегда характеризует степень культуры и культурности народа.
«Образованный француз или англичанин дорожит строкою старого летописца, в которой упоминается имя его предка, честного рыцаря, падшего в такой-то битве или в таком-то году возвратившегося из Палестины… Дикость и невежество не уважают прошедшего, пресмыкаясь перед одним настоящим. И у нас иной потомок более дорожит звездою двоюродного дядюшки, чем историей своего дома, т. е. историею отечества».
Никому, даже друзьям своим, Пушкин не прощал пренебрежительного отношения к прошлому России.
В 1836 году Чаадаев опубликовал свое известное письмо, в котором, в частности, отрицательно оценивал прошлое своей родины, пессимистически смотрел на ее будущее.
Пушкин любил Чаадаева, но не простил и ему:
«Что касается нашего исторического ничтожества, я положительно не могу с вами согласиться. Войны Олега и Святослава и даже войны удельного периода — ведь это та же жизнь кипучей отваги и бесцельной и недозрелой деятельности, которая характеризует молодость всех народов. Вторжение татар есть печальное и великое зрелище. Пробуждение России, рост ее могущества, движение к единству (единству русскому, разумеется), оба Ивана, величественная драма, начавшаяся в Угличе и окончившаяся в Ипатьевском монастыре. Разве это не история, а только бледный и полузабытый сон? А Петр Великий, который один есть целая всемирная история? А Екатерина II, которая включила Россию в систему Европы? А Александр, который ввел нас в Париж? (Положа руку на сердце) не находите ли вы чего-то величественного в нынешнем положении России, чего-то такого, что должно Поразить будущего историка. Думаете ли вы, что он поставит нас вне Европы?.. Я вас уверяю, что ни за что на свете я не захотел ни переменить своего отечества, ни иметь другой истории, как историю наших предков».
Как известно, Пушкин, увлекаясь генеалогией, написал интереснейшее стихотворение «Моя родословная». При жизни поэта это стихотворение не было напечатано и разошлось во множестве списков.
Непосредственным толчком к написанию стихотворной генеалогии послужил очередной выпад против Пушкина пасквилянта и тайного наушника Третьего отделения Булгарина.
Булгарин высмеивал Пушкина, говоря, что тот якобы гордится своим аристократическим происхождением, а на самом деле Пушкин — «мещанин во дворянстве». И происхождение его темное, от негра, купленного пьяным матросом за бутылку рома. Стихи Булгарина были напечатаны в «Северной звезде».
Пушкин ответил: