В. H. Гартевельд
Среди сыпучих песков и отрубленных голов
Путевые очерки Туркестана
В. Г. КОРОЛЕНКО
в знак почитания и признательности
посвящает свой скромный труд
Автор.
Оглавление
Вместо предисловия
I. От Москвы до Асхабада
II. Асхабад
III. В гостях у текинцев
IV. Ковры, песни и сказки у текинцев
V. Байрам-Али и старый Мерв
VI. Бухара
VII. Кабала в Бухаре
VIII. Самарканд и могила Тамерлана
IX. Коканд, Скобелев и Андижан
X. Ташкент и Оренбургская дорога.
Заключение
Примечания
Об авторе
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Зловеще молчаливо тянутся бесконечные желтые пустыни Туркестана!
Возьми песок в руки и гляди...
Он красноват....
Текинцы говорят: "От крови!"
Все может быть...
Ведь вся история Туркестана, от древних времен, написана кровью...
А народные песни, легенды и сказки о подвигах ее "героев" -- Тамерлана, Чингис-Хана, Камбиза и других, только и говорят о крови и об отрубленных головах...
Главный палач востока -- Железный Хромец-Тамерлан, сложивший башню из семидесяти тысяч отрубленных голов.
И текинцы правы:
Земля покраснела...
Да, это край сыпучих песков и отрубленных голов...
Счастливы мы, дети двадцатого века!
Но еще счастливее будут наши потомки!
Кровь проливать не будут!
Земле за них краснеть не придется....
I.
От Москвы до Асхабада.
Если правда то, что "все дороги ведут в Рим", то невольно позавидуешь "вечному городу".
Такое чувство зависти должно быть особенно интенсивно у обитателей Закаспийского края, ибо к ним ведут лишь два пути, причем оба представляют собой много неудобств и мытарств.
Первый путь из Москвы -- это путь через Самару-Оренбург-Ташкент. Я говорю "первый", потому что, несмотря на шестисуточное пребывание в вагоне, он самый популярный.
Второй, но тем не менее более остроумный способ проехать и попасть в Закаспийский край, это ехать через Баку на Красноводск (морем) и затем дальше по Средне-Азиатской железной дороге -- куда глаза глядят.
Этот второй путь представляет собой больше разнообразия и, следовательно, не так утомителен и занимает меньше времени, чем первый.
Я отправился из Москвы (по второму способу) прямо в Асхабад.
Прибыв рано утром в Баку, мне пришлось целый день ждать парохода, отходившего в Красноводск через Каспийское море лишь в 8 часов вечера.
Из Москвы я выехал в лютый мороз зимнего дня, а в Баку очутился при великолепной, чисто весенней погоде. В садике около вокзала даже кое-какие растения были в цвету.
Мне и раньше приходилось бывать в Баку, так что все его достопримечательности, как "Черный Город", Эй-Би-бат, г-н Тагиев и проч. я уже видел.
И потому, выпив на вокзале кофе (который, по неисследованным наукой причинам, отдавал немного нефтью), я поехал прямо на пристань, где, в ожидании прибытия парохода, сдал на хранение свои вещи.
(Позволю себе мимоходом заметить, что открытие секрета тех элементов, из которых буфетчик на вокзалах российских железных дорог приготовляет кофе, дало бы исследователю-химику всемирную славу и открыло бы, наверное, новое, если не питательное, то во всяком случае неизвестное до сих пор вещество.)
Располагая свободным временем, я пошел немного побродить по улицам Баку.
Погода, как я сказал, была чудесная, теплая. Солнце, небо и даже сами бакинцы и бакинки -- в изобилии снующие по улицам -- сияли. Солнце и небо сияли, конечно, per amore, но бакинцы -- едва ли спроста. Вероятно, какие-нибудь нефтяные или другие "бумаги" поднялись, ибо других причин для сияния у бакинцев быть не может.
Странный город Баку! Сколько раз я там ни был, но впечатление всегда получалось одинаковое: будто город существует временно и люди в нем, как будто, временно пришлые, стремящиеся сорвать более или менее солидный куш и удрать.... Да оно, пожалуй, так и есть! Город грязный, нечистоплотный, несмотря на кажущуюся роскошь и красивость некоторых улиц и зданий. Он напоминает известного рода "дам", скрывающих под роскошным платьем от Борта грязные лохмотья белья. Рядом с безумным швырянием (для чего в Баку существует несколько кафе-шантанов) легко нажитых денег, рабочие в "Черном Городе" и других нефтяных промыслах влачат жалкое и, порой, голодное существование. Но таков удел всех городов с большой промышленной жизнью. Колоссальные нефтяные богатства бакинского района, конечно, и создают те суровые местные законы жизни, в силу которых физиономии у одних сияют, а у других тускнеют...