В одной из лавок увидал я прекрасный ятаган, лежавший на прилавке между всяким хламом.
Хозяин лавки, старик-сарт, сидел на ковре и в полудремоте похлебывал из пиалы зеленый чай, изредка затягиваясь из стоявшего перед ним неизменного кальяна.
Зная восточный обычай, я, войдя в лавку, первым долгом поклонился ему, он же, плохим русским языком, дал мне понять, что безумно счастлив видеть такого великолепнаго господина, как я. Где-нибудь у нас я просто спросил бы о цене ятагана, но такая наивная прямолинейность здесь не принята, да и не выгодна, поэтому я похвалил ковры, лежавшие тоже на прилавке. (Ковры, между прочим, были плохие и меня нисколько не интересовали).
Сарт тогда сейчас же, с большим участием, начал справляться о моем здоровье и о здоровье моих родных и пригласил меня выпить чашку чая и покурить.
Я сел с ним рядом на ковре и выразил свою радость, узнав, что он и вся его семья живут вполне благополучно. Немного погодя, я (как это полагается), между прочим и невзначай спросил про ятаган. Тут сарт немного оживился и полушепотом сообщил мне, что ятаган этот составляет его гордость и, в то же время, семейную святыню, и что "этим ятаганом сам Худояр-Хан кромсал своих врагов". Тогда я выразил сожаление, что ятаган не продается, но сарт поспешил меня успокоить:
"Я и моя семья никогда не думали, что нам будет возможно расстаться с такой вещью, но на все воля Аллаха, и для такого знатного и богатого чужестранца, как я, он готов пожертвовать не только ятаганом, но и всем, что ему дорого!"
Я горячо поблагодарил благородного старика за его самопожертвование и робко осведомился о цене ятагана.
Старик, вздохнув, назвал мне такую цифру, что я, кажется, закачался и если бы не ухватился за стоящий рядом столик, пожалуй, упал бы на спину. Он потребовал -- 300 рублей... Придя в себя, я ответил, что ятаган, по моему мнению, стоит гораздо больше, но перед ним сидит бедняк, обладающий суммой всего в 15 руб.
На этой сумме мы и сошлись.
Мои кокандские приятели, которым я показывал этот ятаган, сказали мне, что я переплатил...
Говорят, что в этом роде совершаются в Коканде и хлопковые сделки.
Так как ни один город Туркестана не обходится без своей местной болезни, то и Коканд не составляет исключения. Почти 25 % жителей болеет зобом.
В "городе свиней" я пробыл всего 4 суток и выехал дальше в Скобелев, иначе говоря, Новый Маргелан.
Скобелев находится очень далеко от вокзала (4 версты), и после изрядной тряски по ужасной дороге, я очутился в гостинице "Боярский двор". Гостиница скверная, но зато очень дорогая. Обедать можно только в известное время, и при этом -- скверно. Приезжающих стригут, как баранов. С меня взяли отдельно за постельное одеяло по 50 копеек в сутки...
Скобелев чисто русский город, и туземцев там почти что не видать. Разве только на местном рынке, где сарты торгуют мясом и зеленью.
В городе сосредоточены все областные правительственные учреждения.
Жителей около 20.000 человек. Из них половина страдает местной болезнью, болотной лихорадкой.
Улицы очень широкие, но плохо или совсем не мощеные, и в дождливую погоду непролазная грязь заставляет граждан и гражданок сидеть дома.
При этом извозчиков очень мало и, чувствуя себя господами положения, они горды как испанские гранды и ругаются так, что можно подумать, что они все принадлежат к "крайним правым"...
Дома -- все одноэтажные и удивительно скучной, однообразной постройки. Только дом губернатора и Военное собрание в два этажа, причем при доме губернатора есть большой и прекрасный сад.
Вообще, в Скобелеве масса зелени и воды. А последнее -- редкость для туркестанского города.
Чудесный парк занимает большое пространство по самой середине города; да и при каждом доме в Скобелеве имеется сад и купальня.
Военное собрание имеет очень хорошую зрительную залу со сценой, и в нем можно недурно и недорого обедать и ужинать.
Но нет розы без шипов!
Шипы Военного собрания изображают гг. распорядители из военных.
Они крайне заносчивы и смотрят на бедных штатских, как на существа низшей породы.
Несмотря на то, что я попал в Скобелев как раз на масленицу, редко где я испытывал такую скуку, как там.
Насколько Коканд кипит жизнью, настолько Скобелев похож на огромное кладбище, причем похоронные обряды совершаются в Военном собрании, в штаб-квартире скуки и уныния.