Вечера в долине Драс были восхитительными. Стоило солнцу опуститься за горные вершины, как сильный ветер сменялся свежим бризом, доносившим до лагеря грохот реки Драс и мелодичное журчание ручьев, настолько кристально-чистых, что взятую из них воду не нужно было фильтровать или кипятить.
Оставив позади плодородные деревни долины Драс, мы продолжили путь вверх по узкой тропе через другую опаленную солнцем долину, окруженную горами, увенчанными снежными шапками, огромными валунами, тающими лавинными наносами, скальными стенами и острыми пиками алого, розового, ярко-оранжевого, и даже сливяно-черного цвета. В бездонных багровых расселинах грохочут питаемые ледниками ручьи; иногда на пути встречаются снежные поля; жар палящего солнца отражается от голых, лишенных растительности скал; ущелья настолько узкие, что на протяжении многих миль не удается найти место для пятифутовой палатки; рев реки становится все более оглушительным по мере того, как она набирает силу; изредка в стене ущелья встречаются ниши, где во влажной тени ив растет мягкая люцерна, там всегда устраиваются на ночлег путники; и над всем этим простирается бездонное сине-пурпурное звездное небо. Такими были следующие три дня нашего путешествия. Среди примечательных особенностей этого отрезка пути можно отметить, что на смену грохочущим водам Драса пришли грохочущие воды Суру, а также несколько шатких мостов и опасных участков по дороге в Каргил, где между расступившимися горами примостилось несколько деревень. На аллювиальной почве, орошаемой местными жителями, в изобилии растут тополя, ивы и абрикосы. В их прохладной тени на большой высоте я остановилась на два дня, чтобы насладиться великолепным пейзажем и свежестью зелени. Эти каргильские деревни ― столица небольшого района Пуриг73, находящегося под управлением Балтистана74, или Малого Тибета. Там живут в основном принявшие ислам ладакхи75, которые оказались весьма холодными и высокомерными людьми, а их обычаи и костюм подверглись сильному мусульманскому влиянию.
Далее описан мой распорядок дня в путешествии. В шесть утра я посылала вперед кули с небольшой палаткой и корзинкой для завтрака, чтобы он прошел половину запланированного на день пути, установил палатку и ждал меня там. Около семи часов я отправлялась в путь сама, передо мной шел Усман Шах, а слуги следовали за караваном. Дойдя до палатки, я останавливалась в ней на два часа или дожидалась, пока мимо пройдет мой караван. В конце дневного перехода меня обычно ждала палатка, установленная на участке орошенной земли неподалеку от какой-нибудь деревушки, староста которой снабжал нас молоком, топливом, фуражом и другими товарами первой необходимости по фиксированным ценам. Вскипятив воду, мы заваривали «послеполуденный чай», а на приготовление ужина, состоящего из жареного мяса и вареного риса, уходило еще около двух часов. После ужина я обычно беседовала со старостой о делах деревни, а затем ложилась спать около восьми часов вечера. Слуги и погонщики мулов ели и разговаривали до девяти, а затем тоже укладывались спать, укрывшись с головой ватными одеялами, как и большинство жителей Востока. Перед отбытием я лично расплачивалась со старостой за предоставленные нам товары.
Выходки Усман Шаха, когда они не раздражали, постоянно меня забавляли, хотя бесконечная смена нарядов и ежедневное увеличение его багажа вызывали серьезные подозрения. Афганец шагал передо мной со скоростью четыре мили в час размашистым военным шагом, держа на плече большой ятаган в богато украшенных ножнах. Поначалу стандартными элементами его костюма были дубленые носки и сандалии, черные или белые гетры, обмотанные от щиколотки до колена широкими оранжевыми или алыми саржевыми лентами, белые бриджи и белая рубаха из батиста, подпоясанный кожаным ремнем короткий белый муслиновый сюртук со свисающими рукавами, красная тюбетейка, поверх которой был намотан темно-синий тюрбан, один его конец свисал за спиной, а также серьги, ожерелья, браслеты и множество колец. За пояс были заткнуты кинжал и револьвер, а на поясе висел длинный кисет из невыделанной шкуры какого-то зверя, большой кожаный кошель и тому подобное. По мере нашего путешествия Усман Шах расцветал на глазах, он облачился в одежду из бело-голубого муслина, стал подпоясываться алым кушаком и наматывать огромный белоснежный муслиновый тюрбан со множеством украшений, зачастую увенчанный большим букет маков или алых роз. Этот невероятный головной убор составлял добрую треть роста афганца, который, несомненно, был незаурядной личностью, весьма наблюдательным человеком и прекрасным слугой, однако будь мне тогда известно о нем то, что я узнала впоследствии, я ни за что не решилась бы так долго путешествовать с ним один на один. Хасан Хан, мой переводчик, и Усман Шах люто ненавидели друг друга.
73
Пуриг ― исторический район, расположенный в бассейне реки Суру. Каргил ― главный город этого района.
74
Балтистан ― область на севере Пакистана. На протяжении многих веков Балтистан оставался изолированным от остального мира.
75
Ладакхи ― тибето-бирманский народ, проживающий на севере Индии (историч. обл. Ладакх) и на юго-западе Китая.