– Крысолов! – обрадовался король.
Крысолов поставил корзину на пол и склонился в почтительном поклоне. Он всегда сопровождал короля в походах и отвечал за провиант и комфорт Его Величества, а также выполнял разные деликатные поручения.
– Это оно?
– Да, Ваше Величество.
Галард силился рассмотреть, что же такого особенного находится в корзине. Он был не на шутку заинтригован. Король перехватил его любопытный взгляд, нагнулся и сдернул полотенце.
Орехи. Там оказались позолоченные орехи.
Монарший замысел все еще оставался непостижим для Галарда. И его растерянное выражение лица выдавало рыцаря с головой.
– Скоро все поймешь, – король улыбнулся и вновь сосредоточил свое внимание на убранстве зала. – А где стол для игры в рольту?
– В соседнем зале. Там все готово к игре: и карты, и фишки.
Король поспешил проверить.
Туар – столица Миравингии Малый дворец Айль – резиденция верховного мага
Верховный маг был мужчиной грузным. Никто никогда не видел, чтобы он торопился или суетился. Он никогда не повышал голос, глаза его часто были полуприкрыты и оттого складывалось впечатление, что верховный маг ленив и невнимателен.
Но мейстер Бальтазар Тосса таковым не был. Просто вся его энергия была направлена на работу разума и на плетение интриг, в коих он был силен и искусен. Верховный маг только что совершенно невозмутимо выслушал весть о том, что на рассвете король покинул столицу в сопровождении двенадцати рыцарей.
– Ведет себя как мальчишка! Он не может вот так просто исчезать, без охраны! И просто не являться на совет, – бушевал магистр боевой магии Дагберт Хант.
Бледные щеки колдуна пожелтели и на них ярко выступили красные прожилки.
– Он и есть – мальчишка, – тихо сказал Бальтазар Тосса и поправил на груди семиконечную звезду – символ колдовства и его власти. – Но пока нет причин для беспокойства. Мне доподлинно известно, куда он отправился.
Верховный маг извлек из рукава мантии листок и протянул своему собеседнику. Тот пробежал глазами по строчкам и поморщился:
– Троллий замок – проклятое место. Король Этельред подвергает себя неоправданной опасности. Такой же безрассудный, как и его отец. Он не взял ни одного мага для охраны!
– Спокойнее, Дагберт, спокойнее.
– Меня удивляет, что, располагая этими сведениями, вы ничего не сделали, хотя могли бы его остановить.
Укор повис в воздухе.
– И отправиться в опалу? Нет, мой дорогой, это не входит в мои планы. Наш король всем сердцем ненавидит магию и магов как ее проводников. Мальчишка вспыльчив, импульсивен, с ним нужно быть крайне осмотрительным. Тем более неплохо, что король занят. В свете последних событий…
Лицо Дагберта исказилось будто бы от боли.
– Да, в этом смысле, оно к лучшему. Никто не мог ожидать… эм… проявления столь сильного дара.
– Тоже мальчишка. Слишком горячая кровь, – верховный маг потер ладони, как будто они озябли, хотя в комнате было тепло. – Хочу его увидеть! – голос прозвучал неожиданно твердо.
– Как вы желаете, мейстер.
Бальтазар Тосса поднялся со своего места, бросил быстрый взгляд в окно.
Солнце заливало мощеную площадь, по которой сновали по своим делам горожане.
– Как ты думаешь, Даг, в скольких людях там внизу есть хоть малая крупица магии?
Магистр боевой магии тоже посмотрел на улицу и в раздражении пожал плечами.
– Может у одного на тысячу.
– И это – крупица, которая никогда не разовьется ни во что… Магов мало. Наше число ничтожно, поэтому мы должны бороться за каждую каплю магической крови. Особенно когда речь идет о таком потенциале.
– Потенциал потенциалом, но он же совершенно не управляем.
– Возможно, методы убеждения были слабоваты.
Верховный маг неторопливо пошел к выходу.
– Если вы спросите мое мнение, мейстер, то ублюдка нужно казнить, – сказал Даг.
– Хорошо, что я не спрашиваю.
Путь до темницы они проделали в молчании.
Трудно поверить, что лишь четверть часа неторопливым шагом отделяло тепло и роскошь дворцовой жизни от ужасной тюрьмы.
Бальтазар Тосса с легкой усмешкой оглядел каменный пол, устланный месивом из сгнившей соломы и нечистот. Воздух был сыр и тяжел. Тут стоял дух безысходности и отчаяния. Верховный маг находил это весьма удобным. Он не любил бегать за своими врагами, предпочитал держать их, как говорится, под боком.