– Здорово, приятель! – хихикали они.
– Так, никаких подобных выходок в моем пабе! – проревел хозяин.
Парень поднял руки, изображая фальшивое извинение, и подошел к бару.
– Нам кружку «Карлсберга», брат.
Хозяин неодобрительно посмотрел на него, а затем стал наливать напитки ему и его приятелям, предпочитая сохранить мир, а не устраивать сцену, выкидывая их за дверь.
Мне было очень жаль Кэти и остальных, пока они вытирали лица салфетками, а другие посетители паба просто смотрели. Это было оскорбительно и унизительно для них, и я была возмущена тем, что с ними так поступили. Это было гораздо хуже того, что мы пережили утром в тюрьме.
Почему он это сделал? Откуда такая ненависть? Я этого не понимала.
Так как я росла в сельской местности, моя жизнь была довольно защищенной, и я никогда не видела агрессивного поведения на публике. Время от времени между жителями Бедфорда случались споры, но они были не слишком жаркими. Я знала некоторых людей, называвших полицейских свиньями. Может быть, отношение этого парня было таким же? Менталитет, основанный на презрении к власти: они сажают нас в тюрьму, не дают веселиться. Отношение из серии «мы и они».
Кто знает?
Чем дольше я работала в тюремной системе, тем больше понимала, что общественность воспринимает надзирателей как низшую касту. Давали обидные прозвища и говорили о нас так, будто нам доставляет удовольствие держать людей в клетках. Им не было дела до всего хорошего, что мы делали, и до того, что мы сохраняли безопасность в стране.
Наша работа заключалась не только в том, чтобы проворачивать ключи: мы были психологами, социальными работниками, психиатрическими медсестрами/медбратьями и миротворцами. Большинство людей за всю жизнь не справились бы с тем, что мы делали за день.
Кстати, нам платили за это гроши. Можно заработать больше, переворачивая гамбургеры в закусочной. Ладно, хватит возмущений.
Разумеется, все эти мысли появились у меня позднее. В той ситуации, когда я смотрела, как мои подруги вытирают слюну с лиц, я просто злилась. Честно говоря, я была вне себя от гнева. Еще мне было грустно: хотя я безмерно гордилась своей новой карьерой и усилиями, вложенными в то, чтобы получить эту работу, я понимала, что никогда больше не буду носить униформу на публике. Мне совсем не хотелось разборок после тяжелого рабочего дня. Каждый выбирает свой путь.
Неудивительно, что после произошедшего у нас пропал аппетит, и мы не хотели дышать одним кислородом с этими идиотами ни секундой дольше, поэтому мы вернулись в тюрьму. Первый рабочий день выдался паршивым, но я надеялась, что дальше будет лучше. Даже мысли не допускала о том, чтобы опустить руки. Я не из тех, кто сразу сдается. Если что-то начинаю, то довожу дело до конца. Я бы ни за что не сдалась, разве только из-за проблем со здоровьем.
Как бы то ни было, я неплохо научилась надевать маску, и мне было бы жаль потерять новый набор навыков. Вскоре после начала работы в Холлоуэй пришлось протестировать эти навыки во время работы с очень известной убийцей. Эта женщина не угрожала мне и не пыталась вывести из себя, но она была одной из тех, кто замечает малейшие изменения в выражении лица. Я не хотела доставлять ей такое удовольствие, особенно после того, что она делала с детьми.
Тем не менее встреча с ней застала меня врасплох.
Было позднее утро, и некоторых надзирательниц попросили сопроводить четырех заключенных в Кукхэм-Вуд, которая в то время была единственной женской тюрьмой в Кенте, а сегодня это тюрьма для несовершеннолетних. Надзирательницы по очереди перевозили заключенных в другие тюрьмы или сопровождали их на судебные слушания, и теперь настал мой черед.
Меня воодушевляла перспектива взглянуть на другую большую тюрьму. Мне было интересно узнать, чем она отличалась от Холлоуэй. Может, я когда-нибудь захочу работать там. Кроме того, было бы неплохо прокатиться в фургоне и сменить обстановку на несколько часов.
Процедура перевозки заключенных из одной тюрьмы в другую была довольно сложной. Как младшая из трех собравшихся надзирательниц, я должна была делать и то, и другое, и третье: собрать вещи заключенных, удостовериться в правильном оформлении документов, и, что самое важное, убедиться в наличии судебных предписаний, поскольку без них тюрьма не приняла бы заключенных ни при каких обстоятельствах.
Мы сопроводили преступников в фургон, представлявший собой приподнятый микроавтобус. Такие машины называли автобусами для фей, хотя я понятия не имела, почему. Может быть, потому что феи сидят высоко над землей на поганках? Женщин приковали наручниками друг к другу таким образом, чтобы они не смогли сбежать в случае засады, аварии и других ситуаций, которые грозят бегством заключенных.