— Допрыгался, — засмеялся я.
— Товарищ командир! — крикнул из ямы Андрей Гронец. — Да здесь, оказывается, — дзоты.
Мы подошли. Действительно, яма, в которую он провалился, была ходом сообщения. На этом высоком гребне оказался опорный пункт, состоящий из трех дзотов. Я нанес их на карту.
— Надо хорошенько обследовать это место, — сказал я Гронцу.
— Сталь и бетон не выдерживают продвижения советских войск, а они думают остановить нас этими деревяшками! — презрительно сплюнул Гронец в сторону дзотов.
Остаток ночи прошел в походе. Уже перед самым рассветом мы почувствовали усталость, и я решил сделать передышку. Не доходя до деревни Юрик, на опушке леса, мы расположились на отдых. Партизаны наломали еловых веток и устроили постели. Выставили часовых и моментально уснули.
Трехчасовой отдых восстановил наши силы. Было совсем светло, когда мы принялись за свой завтрак. Ян Хованец разделил поровну сухари и дал по кусочку сахара.
— Рад бы угостить побогаче дорогих друзей, да «склады» мои опустели.
— А хорошо бы сейчас добрую рюмку сливовицы выпить да закусить ее, ну, скажем, яичницей с колбасой, — мечтательно сказал Гаспар Имрих, бросая в рот последние крохи сухаря.
— Может быть, ты и от поросенка с хреном не отказался бы? — поддел друга Ян Хованец. — Знаешь, такого, не слишком жирного, с румяной, хрустящей шкуркой.
— И с яблочком моченым!
Аппетиты разгорались. Съеденная пара сухарей только разожгла аппетит, а тут еще эти разговоры, даже слюнки потекли.
— Командир, а может быть, и в самом деле мы бы покушали поплотнее? — обратился ко мне Ян Чубон. — Рядом в деревне Юрик есть хорошая гостиница. Зайдем позавтракаем, а?
— И немцев здесь не бывает, — добавил уверенно Гаспар Имрих.
— Поглядите, командир, какая деревушка хорошая! — просительно произнес Хованец, не найдя более убедительного довода.
С опушки леса, где мы заканчивали свой отдых, была видна деревня Юрик. С десяток домиков действительно картинно разместились под вековыми елями, так и маня к себе.
— А тот большой дом, — показал рукой Чубон, — и есть горная гостиница.
Я вопросительно глянул на Гронца. Тот опустил глаза и стал сосредоточенно ковырять носком валенка снег.
— Красна девица застыдилася, не посмела поднять глаза ясные, — похлопал я по плечу Гронца. — Ну, что ж, пошли!
Вслед за Чубоном мы оживленно направились к деревне Юрик. По пути Хованец собирал у партизан деньги.
— Э, да у нас хватит на целый пир! — воскликнул он, подсчитывая собранное.
Полагаясь на осведомленность местных товарищей, я не выслал разведки — деревушка имела такой мирный вид!
До гостиницы оставалось уже метров с полсотни, как вдруг с окон ее высунулись дула двух ручных пулеметов и с десяток винтовок и автоматов.
— Развернись! — крикнул я и бросился за корни ели. Партизаны рассыпались в стороны и залегли. Щелкнули затворы, и наступила настороженная тишина.
— Без команды не стрелять! — повторил мое приказание по-словацки Гронец.
Но почему никто из гостиницы не стреляет? Кто эти вооруженные люди, неожиданно взявшие нашу маленькую группу на прицел? Ведь они могли перестрелять нас, как цыплят!
И как бы в ответ на мои тревожные мысли из гостиницы вышло двое вооруженных автоматами, и один из них громко крикнул по-русски: «Кто такие?»
Немного спокойнее стало на душе. Я поднялся во весь рост и тоже спросил:
— А вы кто?
— Мы партизаны, — ответил тот же человек.
— Если партизаны, выходи один ко мне навстречу.
— А все-таки, кто же вы?
— Мы тоже партизаны, — ответил я и, полуобернувшись, тихо бросил назад: — В случае чего, оставляю за себя Гронца.
Я пошел навстречу молодому худощавому парню. Одет он был довольно легко для зимнего времени. Старенькая фетровая шляпа плотно сидела на его голове, и острые серые глаза ощупывали меня цепким взглядом.
— Кузнецов Дмитрий, — сказал он, когда мы вплотную подошли друг к другу.
— Что это значит — Кузнецов Дмитрий?
— Командир группы партизан, — повторил парень. — А вы?
— Я командир парашютно-десантного партизанского отряда «Родина».
— Я тоже парашютист, из отряда Савельева.
— Прикажите убрать оружие, тогда будем продолжать разговор.
Кузнецов опустил свой автомат, повернулся к гостинице и крикнул: «Отбой, товарищи, на своих напали!»