Я вызвал к себе Войтила, Немчака, Чубона и Шурляка.
— Подрывать эшелоны умеете?
— Нет, этому еще не научились, — ответил Чубон за всех.
— В таком случае, начнем с учебы.
Более четырех часов мы с Анатолием Володиным и комиссаром обучали новичков минному делу. Несколько раз провели учебные занятия, во время которых каждый в отдельности самостоятельно производил установку мин. Не проводили, конечно, только взрывов, но это не помешало учащимся неплохо овладеть минным искусством. Уже во второй половине дня мы дали новичкам Алойзо Войтиле и Франтишеку Немчаку первое боевое задание. Старшим группы был Чубон, а четвертым подрывником — Шурляк. Войтиле было поручено, кроме этого, связаться с подпольщиками и привести желающих в партизанский отряд.
Вечером группа вышла на задание. Было уже темно. В небе застыли серые тучи, серебрящиеся в лунном свете.
Между высокими елями лежали черные тени. В настороженной тишине партизаны один за другим молча двигались к городу Жилина. Железная дорога в этом месте уже давно была нами взята под контроль.
Приходилось обходить населенные пункты. Дорога была утомительна, идти, пришлось целую ночь.
Серое утро застало партизан в поле. Впереди показалось село. Вдруг они заметили движущуюся по дороге колонну гитлеровцев.
— Каратели! — воскликнул Войтило.
Партизаны спустились в небольшой овраг. Снега здесь было по пояс.
— Ложись! — скомандовал Чубон. Люди повалились прямо в снег.
— Надо пробираться к лесу, — сказал кто-то.
— Переждем здесь, — тоном приказа ответил Чубон.
— Так ведь найдут! Кругом чистое поле…
— Следы замело. Ну, а если найдут, будем обороняться, — спокойно произнес Чубон.
И в самом деле, ветер, поднявшийся утром, замел наши следы, и немцы ничего не заметили. Войтило внимательно наблюдал в бинокль за колонной гитлеровцев. Они двигались в сторону другого леса.
Переждав, пока колонна скрылась из виду, партизаны двинулись по направлению к железной дороге, где тоже чернели леса. Выглянуло бледное, словно бескровное, солнце.
В лесу было тепло и тихо, а главное — спокойнее. Все почувствовали себя будто ближе к родному дому.
Перед сумерками дошли к цели. На опушке леса сделали привал. Войтило достал из вещевого мешка кусок хлеба, шпика и разделил поровну. Казалось, никогда еще еда не была так вкусна, как сейчас.
Когда стемнело, партизаны в белых маскхалатах подкрались к железной дороге. Царила мертвая тишина. Даже ближний разъезд не проявлял никаких признаков жизни.
Немчак и Войтило заложили под рельсы две большие связки тола, провели провода к электрической машинке, маскируя их в снегу.
Франтишек Немчак скрылся за молодыми посадками, вырыл в снегу глубокую яму и залег в ней. На опушке леса, на возвышенности, залегли остальные подрывники. Они должны были в случае необходимости прикрывать отход Немчака.
Вскоре вдали замаячили человеческие фигуры. Они шли по насыпи, проверяя железнодорожное полотно. Вот уже можно различить семерых гитлеровцев. Немчак прижался к заснеженной земле. Часовые шли медленно. Карбидными фонарями они освещали рельсы, осматривая их.
Сердце Немчака сжалось. «Вдруг обнаружат!» — холодея, думал он. Непроизвольно он сжал в руке ручку электромашинки, словно кто-то собирался у него ее вырвать.
Вдруг часовые остановились в том месте, где были заложены мины. Неужели заметили?
Партизаны приготовили автоматы к бою. Однако стрелять не пришлось. Гитлеровцы постояли, поговорили между собой и пошли дальше.
Прошло еще полчаса, и железная дорога стала оживать. Вдали засвистел паровоз, и протяжное эхо прокатилось лесом. Затем послышался колесный перестук. Пыхтя, появился паровоз. Однако за ним оказался порожняк.
Немчак вспомнил, как его учило командование отряда, что выдержка — это главное. Если есть возможность пустить под откос эшелон, необходимо, чтобы взрыв был наиболее результативен. И Франтишек решил ждать.
Вскоре вновь послышался шум паровоза. На этот раз показался длинный эшелон, и когда он поравнялся с партизанами, на платформах можно было различить очертания прикрытых брезентом танков. За ними следовали вагоны, а далее — цистерны.
— Вот он, голубчик! — прошептал Немчак.
Он еще крепче зажал ручку электромашинки, прикидывая, когда удобнее рвать: под паровозом или дальше. Но ждать не было времени. Паровоз на полном ходу подъезжал к мине. Немчак крутнул ручку.