Известный охотник Джон Хантер, массами отстреливавший носорогов, хотел однажды изловить маленького носорога, с тем чтобы продать его. Во время этого сафари он уложил на месте 75 носорогов. Изловить детеныша ему удалось только одним способом — подманить его выменем убитой матери.
Такие детеныши, отловленные в самом раннем возрасте, как правило, становятся совсем ручными, словно домашние животные. Да и взрослые особи быстро привыкают к человеку. Так, свою носорожиху мы неоднократно доили. Молоко спустя десять месяцев после рождения у нее детеныша содержало 3,2 процента белка, 36 процентов молочного сахара и 0,3 процента жира. Чтобы покормить своего детеныша, самки носорога часто укладываются на бок, наподобие свиноматок. Однако на вымени у них в отличие от свиней только два соска. Маленькие носорожки сосут материнское молоко примерно до двухлетнего возраста и остаются при матери не менее трех с половиной лет.
После родов проходит по меньшей мере от восьми до десяти месяцев, прежде чем самка снова спаривается с самцом. В парке Амбосели первый детеныш самки Герти — безухий Пикси — оставался при своей матери два года и девять месяцев, следующий ее детеныш — три года, а третий родился спустя более чем пять лет — в 1959 году. Половозрелыми эти животные становятся примерно в семилетием возрасте. Пока детеныш мал, самку никогда не встретишь в обществе самца, зато позже — сколько угодно.
Носороги, подобно северным оленям, изюбрам и многим другим диким животным, любопытны. Завидев человека или другой подозрительный объект, запах которого они еще не успели уловить, они начинают нерешительно к нему приближаться, с любопытством разглядывая со всех сторон. Но стоит пошевелиться, как они убегают прочь. К своему несчастью, черные носороги имеют еще и другое свойство: завидев нечто для себя непонятное и не выяснив еще, представляет ли данная фигура для них какую-либо опасность или нет, они могут очертя голову кинуться в сторону нарушителя их спокойствия, сердито сопя и явно угрожая смять все на своем пути. Однако, не добежав нескольких метров, они, как правило, резко сворачивают в сторону или просто пробегают мимо.
Так, кинооператор Мартин Джонсон, завидя бегущего на него носорога, схватил свою жену за руку и вместе с нею спрыгнул с довольно высокого обрыва. Однако, к своему удивлению, он обнаружил, что, не добежав пяти метров до того места, где они стояли, этот колосс вдруг остановился и ушел. Эти же супруги попадали в аналогичную ситуацию еще два раза, и в обоих случаях носороги точно так же сворачивали в сторону, не добежав до них нескольких шагов. Но вряд ли найдется кто-нибудь, у кого нервы настолько крепкие, что он согласится проверить, разведывательная ли это вылазка близоруких животных или действительно разъяренные гиганты всерьез собираются напасть. Любой охотник, безусловно, застрелит их, не дав им пробежать и половины пути. Точно таким же манером эти серые великаны нападают иногда на деревья или термитники, но, убедившись в их безопасности, просто проходят мимо.
Однажды директор танзанийских национальных парков Джон Овэн сопровождал свою знакомую наездницу по кратеру Нгоронгоро. Когда они карабкались вверх по ведущей по склону тропинке, навстречу им неожиданно вынырнул носорог. Овэн успел отскочить в сторону и скрыться в кустах, а его спутница подпрыгнула кверху и, ухватившись за наклонную ветку дерева, повисла на ней. Однако ветка, не выдержав тяжести ее тела, обломилась, и дама очутилась верхом на носороге. Кто из них при этом больше испугался — неизвестно. Во всяком случае, наездница кубарем скатилась на землю, а носорог бросился наутек.
И тем не менее на такую «безобидность» носорогов не очень-то можно полагаться. Швейцарскому зоологу Рудольфу Шенкелю пришлось это испытать, как говорится, на собственной шкуре. Он занимался наблюдениями за носорогами и львами в Цаво-парке в Кении. Он там путешествовал пешком и неделями ночевал в спальном мешке прямо под открытым небом. Его встречи с черными носорогами происходили, как правило, мирно. Но как-то одному самцу его силуэт, вырисовавшийся на фоне неба, показался подозрительным, и он кинулся в атаку. Их разделяло всего пятьдесят метров. Тогда Шенкель в свою очередь издал громкий рев и бросился навстречу противнику, чтобы его запугать. Но поскольку тот, ничуть не сбавляя темпа, несся на него, человеку пришлось увильнуть в сторону и искать спасения за небольшим чахлым деревцем, рассохшийся ствол которого треснул пополам и половина кроны поникла до самой земли. Чтобы залезть на дерево и спрягаться в еще уцелевшей части листвы, у Шенкеля не хватало времени. Поэтому он обежал вокруг ствола и юркнул в развилку между ним и упавшей частью кроны. Теперь от взбешенного животного он был отделен только свисающей к земле засохшей частью ветвей, а это была ненадежная защита. Носорог решил, как видно, от него не отступаться. Он постоял, а затем стал медленно обходить вокруг дерева и, улучив момент, внезапно кинулся на своего врага. Шенкель попробовал было, ухватившись за нижние ветви, подтянуться к верхней части кроны, однако носорог оказался проворнее и, поддав зоологу мордой под одно место, подбросил его высоко в воздух. Шенкель сперва «приземлился» на спину животного, а затем шмякнулся на землю. Он тотчас же вскочил и поспешно заполз под сломанную крону дерева. Но носорог одним движением отбросил ее в сторону вместе с оторвавшимся куском ствола. Теперь человек и животное очутились лицом к лицу. Шенкелю ничего не оставалось, как прикинуться мертвым. И он остался неподвижно лежать на спине, подняв лишь одну ногу на уровень морды животного, для того чтобы иметь возможность на самый худой конец хоть оттолкнуться от нее. И тут трагедия неожиданно превратилась в комедию. Носорог сначала опешил, потом приблизился, понюхал поднятую босую ногу (ботинок свалился во время баталии) и… отступил: запах потных ног ему явно пришелся не по вкусу. Кроме того, он не видел больше перед собой мечущейся фигуры, и это его успокоило. Он тут же отстал и, подняв хвост морковкой, потопал восвояси.