Обычно же львы умерщвляют свою жертву быстро. Они прыгают сбоку или сзади на спину своей добычи, наваливаясь на нее передней частью своего тела, задние же их ноги остаются стоять на земле. Затем передней лапой лев хватает животное за голову и рывком дергает ее к себе. Считают, что при этом ломаются шейные позвонки, но это пока еще не доказано. Большей же частью они впиваются зубами в горло и душат таким образом свою жертву. Иногда с этой же целью сжимается зубами нос.
Неверно, будто бы это выпадает всегда на долю львиц, в то время как самцы только лениво наблюдают и ждут возможности поживиться готовой добычей. Когда я проделывал свой опыт с искусственной зеброй, которой подманивал львов и провоцировал их к нападению, из смешанных групп львов всегда первыми нападали самцы.
Группа львов всегда охотится сообща. Делается это так: два или три льва ложатся в высокую траву неподалеку от пасущегося стада зебр или антилоп. Остальные начинают красться вокруг стада и затем внезапно нападают с противоположной стороны, загоняя животных прямо на своих спрятавшихся в траве товарищей. Такой способ охоты является прирожденным, потому что львица Эльса, принадлежавшая чете Адамсонов, выращенная людьми в домашних условиях и явно не приученная ими к подобному способу охоты, во время прогулок со своими «родителями» обегала вокруг жирафов и гнала их прямо на членов своей «стаи», в данном случае на людей. Если бы ей вздумалось подобным же образом загонять кафрских буйволов, «двуногие львы» почувствовали бы себя неуютно.
Кто быстро и поэтому не варварски убивает, тот меньше рискует и сам быть раненным в схватке. Голодные львы, набрасывающиеся на слишком крупную и сильную жертву, вынуждены зачастую выдерживать кровопролитные бои, из которых далеко не всегда выходят победителями. Так, известен случай, когда кафрский буйвол выломал напавшему на него льву несколько ребер. А в другой раз самец жирафа размозжил атакующему льву лопатку. Этот тяжелораненый лев, не способный больше самостоятельно добывать себе пропитание, оставался в стае, и собратья его подкармливали. Львиный молодняк, оставшийся по каким-либо причинам без старших и вынужденный самостоятельно охотиться, часто не знает, что делать со своей жертвой, и медленно замучивает ее до смерти.
Есть люди, которым здорово повезло: напавший на них лев чем-то отвлекся или чего-то испугался и выпустил их из пасти. Такое случилось, например, с лесничим Вольхутером и с известным исследователем Африки Дэвидом Ливингстоном, который впоследствии подробнейшим образом описал все, что он испытывал в этот момент. Он не ощущал ни боли, ни страха, а был словно парализован и абсолютно безразличен ко всему происходящему. Так чувствует себя пациент перед операцией, когда уже началось действие наркоза. Подобное же испытывает, вероятно, мышь, когда кошка несет ее в зубах, или антилопа в пасти льва. Отдельные особи, которых лев протаскал за собой минут пять, производили впечатление совершенно бездыханного трупа, но как только лев опускал их на землю и чем-то отвлекался, они вдруг вскакивали и убегали.
А с одним моим приятелем, Гордоном Пульманом, произошло такое происшествие. Он увидел из машины льва, который только что убил гну. Хищник убежал, а лесничий вылез из машины, чтобы воспользоваться случаем и отрезать себе кусок свежего окорока. Но тут он услышал предостерегающие крики своего шофера-африканца и увидел, что казавшийся мертвым гну вскочил и собирается на него напасть. Он едва успел схватить его за рога и, пятясь задом, добраться до спасительной дверцы своей машины.
Уже не раз описывались случаи, когда львы дерзко проникали в палатки с людьми, но в страхе бросались наутек из-за того, что какой-нибудь чемодан с грохотом сваливался с полки. В то же время в Крюгеровском национальном парке однажды ночью группа львов уселась вокруг медного гонга, и один из них время от времени ударял по нему лапой, чтобы он гудел, а остальные с интересом слушали. Резиновый мешок с водой, висевший на дверном косяке нашей «спальни» и используемый нами в качестве умывальника, львы несколько раз подряд просто так, из озорства, разрывали когтями, микрофон же, выставленный на ночь за дверь (для записи шумов африканской ночи), хватали зубами и утаскивали, а кабель рвали на части.
Один мой знакомый, биолог К. А. Гуггисберг, выпустил книгу, в которой описал не только свои собственные многочисленные наблюдения за львами, но и все примечательное, что удавалось заметить исследователям Африки и охотникам относительно их образа жизни и повадок. Так, есть утверждения, будто лев может развить скорость до 115 километров в час. Но в то же время известно, что гепард, который бегает, безусловно, быстрее любого льва, во время испытаний на английском треке для тренировки собак в погоне за электрическим зайцем показал скорость лишь 70,7 километра в час. Еще американский президент Теодор Рузвельт, который был большим любителем природы и путешествовал в свое время по Африке, утверждал, что лев не может догнать лошадь, а английская породистая лошадь обычно не развивает скорости более 64 километров в час. При этом лев, как правило, через 50–100 метров прекращает погоню, если ему не удается схватить свою жертву сразу. Только за совсем молодыми, еще не вполне освоившими бег животными или за слабыми и больными он гоняется дольше. Вот поэтому-то антилопы и зебры никогда не бросаются бежать от проходящего мимо них льва, если он все время у них на виду. Они продолжают мирно пастись и следят лишь за тем, чтобы не потерять его из виду. Что же касается кафрских буйволов и слонов, то они иногда даже прогоняли львов от только что добытой жертвы и часами стояли и караулили ее, чтобы эти большие кошки не могли к ней вернуться.