Знаменитый древнегреческий театр V в. до н. э. в Сиракузах
Фактически завоевание Сицилии было одной из первых попыток папского Рима начать крестовые походы. Вместе с тем и с арабской стороны многие склонны были придать этой войне непримиримо религиозный характер.
Не дожидаясь окончательного завоевания норманнами острова, покинул родной дом в Ното в 1079 г. 24-летний Ибн Хамдис, один из крупнейших и талантливейших арабоязычных поэтов XI–XII вв. Происходя из христианской в прошлом (и, очевидно, европейской по этнической принадлежности) семьи, Ибн Хамдис был ревностным поборником ислама и арабской культуры, горячим «арабо-сицилийским» патриотом. Все оставшиеся 53 года своей жизни он провел на чужбине (в арабской Андалусии, на о-ве Майорка и в Магрибе), по всюду неизменно воспевал красоту родного острова и призывал к его освобождению. Это было лейтмотивом его творчества — и лирической поэзии, и классических панегириков приютившим его правителям, и даже эротических стихов. Ностальгия по Сицилии и родному дому в Ното (хотя родился он, по некоторым данным, в Сиракузах), плач об «изгнании из рая», «тоска в душе воспоминаний» были воплощены Ибн Хамдисом с исключительной силой и искренностью, выделявшей его из круга других гедонистов в арабской поэзии того времени. Радость жизни для него — в победах мусульман (особенно славил он арабо-сицилийского полководца Аббада) и в красоте Сицилии, где девушки — самые прекрасные, вино — самое лучшее, а поля — самые цветущие. При этом Ибн Хамдис, к старости ослепший (от плача по Сицилии, как уверяли его арабские биографы), не ограничивался элегическими мотивами, не уставая призывать к борьбе за возвращение Сицилии в лоно арабского мира.
Одной из причин безрезультатности всех этих призывов, несмотря на весь талант и страстную непримиримость их автора, была политика норманнов на острове. За 30 лет завоевания, сопровождавшегося насилиями и разрушениями, Сицилию покинула, переехав в Египет и Магриб, значительная часть образованных горожан-арабов. Однако основная часть арабского населения осталась на острове. Некоторые племена (аль-Кураши, Бану Хаммуд) даже помогали норманнам и впоследствии приняли христианство. Начался обратный процесс деисламизации местных жителей и массовый переход в христианство как обращенных в ислам за 200 с лишним лет арабского господства, так и арабо-берберов по происхождению. Этому способствовала замедленность процесса деарабизации: арабский язык (в том числе в официальных документах) сохранялся наряду с восстановленными в правах латинским и греческим, не были тронуты многие обычаи и даже учреждения арабов.
Правивший Сицилией до 1101 г. граф Рожер в отличие от своего сюзерена Роберта Гюискара в Италии не спешил вводить феодальные порядки (хотя в деревнях многие мусульмане были превращены в крепостных), подражал арабским правителям в религиозной терпимости, назначил многих арабов на военные и административные должности, а арабским торговцам и ремесленникам оставил в городах их особые кварталы с мечетями и кадиями. Он же поддерживал православную церковь (формально будучи католиком) и основал 14 греческих монастырей, чем привлек на остров многих греков из разных стран Средиземноморья. Такая политика, продолженная преемниками Рожера, положила начало созданию на Сицилии замечательной синкретической культуры, объединившей достижения арабской и византийской цивилизации, намного превосходивших в то время культуру Европы.
Особого расцвета норманнское государство достигло при Рожере II, сыне Рожера I, правившем Сицилией в 1112–1154 гг. и сделавшем ее центром созданного им королевства, включавшего Сицилию, южную Италию с Неаполем и ряд других территорий, в том числе часть Магриба от Триполи до Туниса. В своей армии Рожер использовал арабские войска и арабских инженеров. Его флотом, одно время штурмовавшим Константинополь, командовал «великий эмир эмиров» (амир аль-умара, отсюда — адмирал) Георгий Антиохийский, сирийский христианин, ранее служивший магрибским эмирам Зиридам, но потом передавший «в распоряжение короля свое глубокое знание арабского языка и африканского побережья». Во флоте Рожеоа II служил и бербер Юсуф, впоследствии вернувшийся в Магриб и ставший адмиралом у альмоходского халифа Абу Якуба, флот которого был самым сильным в Средиземноморье в конце XII в.
Король Рожер был прозван церковниками Язычником за его любовь ко всему арабскому. Он воспитывался арабскими учителями и с детства знал арабский язык. Королевская мантия Рожера при коронации была украшена арабскими письменами и датой хиджры (мусульманского летосчисления) его официального восшествия на трон. При нем и всех его преемниках блеск королевского двора славили арабские поэты-панегиристы, имели хождение монеты с арабскими надписями, датами хиджры и даже мусульманскими религиозными формулами. Многие христиане продолжали одеваться и говорить по-арабски, а переписка между ними нередко тоже велась на этом языке. Даже греческие или латинские стихи христианских гимнов нередко записывали арабскими буквами (одну такую запись впоследствии обнаружили на стене церкви в Палермо и приняли сначала за текст из Корана).
При дворе Рожера жил великий арабский географ и путешественник Абу Абдаллах Мухаммед ибн Мухаммед аль-Идриси. Лично хорошо ознакомившийся с Западной Европой, Магрибом и Малой Азией, аль-Идриси на основе своих впечатлений, а также трудов арабских историков и географов, рассказов моряков, торговцев, пилигримов и лиц, специально направлявшихся королем для изучения разных государств, создал в 1153 г. свое знаменитое «Развлечение истомленного в странствии по областям», называемое также из-за его посвящения королю «Китаб ар-Руджар», т. е. «Книга Рожера». Это был фактически самый достоверный для своего времени свод географических, а также историко-экономических и других сведений о Европе, Азии и Африке. Огромную ценность этого свода составляли 70 карт, наиболее точно воспроизводившие картину известного тогда арабам и европейцам мира. Хотя в то время господствовало представление, что земля плоская, аль-Идриси описал ее как шарообразную. На одной из его карт впервые показаны истоки Нила, впоследствии определенные только в XIX в. И хотя в конце жизни аль-Идриси вернулся на родину, в Магриб, труд его, долгие века сохранявший свою ценность и для христиан, и для мусульман, навсегда остался не только важным источником по истории и географии достаточно подробно описанных им стран, но и памятником оригинальной смешанной культуры Сицилии. Вполне закономерно, что сочинение аль-Идриси было написано здесь, на центральном острове Средиземноморья, средоточии торговли, мореплавания и взаимной информации выходцев из разных земель, народов и религий.
«Мы говорим, — писал аль-Идриси в своем труде, — что остров Сицилия — это жемчужина века по своей красоте и плодородию почвы, первая страна в мире по обилию даров природы, по числу жителей и по давности ее цивилизации. Туда приходят путешественники и купцы из всех стран, из столиц и провинций, и все в один голос хвалят этот остров, признают его высокое значение, любуются его блестящей красотой, говорят о тех счастливых условиях, в которых он находится, о различных преимуществах, которые выпали на его долю, и о богатствах других стран мира, которые привлекает к себе Сицилия». Особенно интересно писал аль-Идриси о Сиракузах, процветавших в отличие от древнеримского периода и при арабах, и при норманнах: «Сиракузы по числу и богатству рынков, по обширным своим кварталам, дворцам, баням, великолепным постройкам и большим площадям стоят наравне с лучшими городами в мире. К ним принадлежит большая и широкая местность с мызами, маленькими деревнями, богатыми поместьями и превосходными полями. Из этой области во все земли и страны на кораблях вывозят хлеб с другими дарами земли. Садов и фруктов там невероятное количество».