В 1978 г. была защищена диссертация М. Бурэн о Нижнем Лангедоке (опубликованная, однако, лишь в 1987 г.), реальные хронологические рамки которой еще шире, чем объявленные в названии Х–XIV вв.[85] Эта работа знаменовала поворот к более локальным, но зато и более основательным исследованиям, сделанным по преимуществу на неопубликованном материале, с активным привлечением данных географии и краеведения. В ней затрагивается широкий круг проблем: от землеустройства и сельскохозяйственных культур до демографии и муниципальной организации. Ярко выраженный комплексный подход, выгодно отличающий работу М. Бурэн от большинства исследований двадцатилетней давности, позволил автору сформулировать ряд новых вопросов, важных и для данной темы, в том числе о корреляции сдвигов, произошедших в разных сферах жизни региона на исходе раннего средневековья.
Очерк историографии тех лет был бы неполон без работ П. Боннасси. Центр тяжести его научных интересов до недавнего времени находился в раннесредневековой Каталонии, о которой он опубликовал в 1975–1976 г. превосходную монографию[86], но, во-первых, южнофранцузская область Руссильон составляла часть каталонского принципата, а, во-вторых, автор не раз выступал в печати с исследованиями и о Южной Франции как таковой[87]. П. Боннасси полагает, что вплоть до IX в. в экономике Лангедока и Каталонии (в отличие от многих коллег, он уделяет экономике большое внимание) господствовало поместье вестготского типа: хозяйство с крупным доменом, где важную роль играл труд рабов или близких им по статусу людей и намного меньшую — отработки зависимых крестьян. Но постепенно, в обстановке интенсивной аграрной колонизации, вотчина этого типа уступает место юрисдикционной сеньории. В X–XI вв. свертывается господское хозяйство, изживается рабство, крестьяне приобретают очень широкие права на свои держания, вплоть до прав собственности. Усилению крестьянского землевладения способствует также постоянное возникновение аллодов в ходе освоения пустующих земель. Однако крестьянский аллод непрочен. Крестьяне-аллодисты (если не по всем, то хотя бы по части своих владений) постепенно втягиваются в зависимость, преимущественно судебную, от крупных сеньоров. С конца XI в. на этой почве возникают явления, сходные с северофранцузским "новым серважем". Начало установления вассально-ленных и вообще феодальных связей внутри господствующего класса он датирует второй четвертью XI в.
Изданные почти одновременно монографии Э. Манью-Нортье, Ж.-П. Поли и П. Боннасси подвели итог сделанному и обозначили своего рода предел возможностям обобщения накопленного к тому времени материала. Когда в 1978 г. в Риме состоялась международная конференция о южноевропейском феодализме (в которой, помимо названных авторов, приняли участие также П. Тубер, М. Бурэн, заочно — Л.А. Котельникова), стало очевидно, что за десять лет, прошедших после упомянутой выше тулузской конференции, в этой сфере сделано очень много[88]. В том, что касается изучения раннесредневековой истории западного Средиземноморья, это десятилетие оказалось наиболее плодотворным.
В тесной связи с исследованиями этих ученых находится возникновение теории "феодальной революции" X–XI вв. Она была сформулирована в 1973 г. Ж. Дюби, но законченный облик приобрела чуть позже в работах Ж.-П. Поли и Э. Бурназеля, а также Р. Фоссье[89], опиравшихся в первую очередь именно на южнофранцузский, вообще южноевропейский материал, аккумулированный в трудах П. Тубера, П. Урлиака, Э. Манью-Нортье, П. Боннасси, Ж.-П. Поли, М. Бурэн, некоторых других историков. Из специальных работ чуть более позднего времени следует отметить монографию К. Лорансона-Роза об Оверни и Севеннах в VIII–XI вв., с красноречивым подзаголовком "Конец античного мира?"[90], и серию статей К. Амадо, посвященных истории лангедокской знати и общим проблемам становления южнофранцузского феодализма[91].
85
86
87
Наиболее важные из них вошли в сборники:
88
Structures féodales et féodalisme dans l'Occident méditerranéen (X–XIII siècles). Rome, 1980.
89
90
91
В том числе: