Первые столетия средневековья остаются во французской медиевистике наименее изученным периодом, и это касается отнюдь не только средиземноморских областей. Этот период, по сути дела, "ничейный": его не считают вполне своим ни медиевисты, ни антиковеды. К 90-м годам во французской историографии, не без немецкого и англо-американского влияния, сложилось представление об Antiquité tardive — "поздней античности", под которой понимается эпоха с IV по VII и даже с III по VIII в. С 1992 г. под этим названием в Париже издается специальный журнал, уделяющий преимущественное внимание культуре и социально-политическим процессам. В области социальноэкономической и социально-правовой истории оригинальных синтезных трудов по докаролингскому времени во Франции не появлялось со времен Ф. Лота, имели место лишь частные (хотя порой в высшей степени интересные) исследования, например К. Делаплас, чье творчество вообще стоит несколько особняком[109], а также более или менее удачные популярные переложения старых публикаций; примером могут служить уже упомянутые работы Р. Латуша, Р. Фоссье, Г. Фуркена, Р. Дохер, в которых к тому же акцент все равно сделан на каролингском и посткаролингском времени. Разумеется, во Франции в свет регулярно выходит немало исследований по истории позднеантичной и раннесредневековой церкви, но, по сравнению с немецкой и, тем более, англоязычной литературой, им обычно недостает социальности. Наиболее значительная, в этом плане, заявка последних лет, сделанная Р. Нуайа, обернулась, хотя и добротным, но тематически достаточно традиционным этюдом[110]. В коллективных работах по истории деревни и города, вышедших в 70-е и 80-е годы под редакцией Ж. Дюби, аккумулирован новый археологический материал, на тот момент ограниченный, но все же освещающий докаролингскую эпоху по-новому; что же касается письменных источников, авторы этих очень небесполезных обзоров в основном воспроизводят выкладки ученых середины XX в.[111] В этих обзорах Средиземноморская Франция едва представлена — сказалось отсутствие новых региональных исследований, сопоставимых с книгами Г. Фурнье об Оверни и М. Руша об Аквитании[112].
Этот пробел незаполнен и по сей день. Самое значительное региональное исследование, охватывающее первые столетия средневековья, вышло в свет в 1990 г. под редакцией П.-А. Феврие и представляет собой археологический очерк истории Прованса с древнейших времен до конца 1-го тысячелетия. Разделы по античной истории принадлежат перу редактора, разделы по истории раннего средневековья написаны его учениками — Ж. Гюйоном и М. Фиксо[113]. Книга очень полезна, и можно лишь сожалеть, что до сих пор нет ничего похожего по истории Лангедока и Руссильона. В то же время, нельзя не отметить, что письменные источники анализируются ими в основном (если не исключительно) в плане политической и церковной, но никак не экономической, социальной или правовой истории[114]. Характерно, что наиболее значительные работы о докаролингском периоде, вышедшие за последние годы, принадлежат не французским, а зарубежным, в первую очередь немецким и американским историкам.
Своеобразное отторжение истории первых столетий средневековья, наблюдаемое во Франции уже несколько поколений, имеет и другие объяснения, в частности вспыхивающее время от времени неприятие этой эпохи как времени господства зарейнских варваров, заниматься которой к тому же крайне затруднительно без хорошего знания немецкого, да и некоторых других языков. Вообще, не будем забывать, что, в большинстве своем, французские историки ориентированы на изучение национальной истории. Похоже, что меровингская и даже каролингская эпохи воспринимаются, в известной мере, как предыстория Франции как таковой, еще не обособившейся от истории Германии. Волею обстоятельств, это обособление пришлось на рубеж первого и второго тысячелетий, и именно с этого момента многие и хотели бы заниматься национальной историей. Кроме того, в отличие от раннего средневековья, оценки которого очень разнятся, XI и следующие столетия воспринимаются как время бесспорного роста (демографического, экономического и т. д.), который опять-таки мыслится как рост Франции и оказывается чрезвычайно привлекательным объектом исследования. Не раз отмечалось, что понятие "роста" является для послевоенной французской медиевистики одним из ключевых.
109
111
112
114
Это касается и некоторых других работ, например диссертации М. Айманса (голландца по происхождению, работающего во Франции) об Арле III–IX вв., написанной в традициях т. н. "христианской топографии". См.: