Читать онлайн "Средиземноморская Франция в раннее средневековье. Проблема становления феодализма" - Филиппов Игорь Святославович - RuLit

Роль личных связей между сеньорами и вассалами в конституировании феодальной собственности была исключительно велика. Выстроенная на их основе система взаимных обязательств способствовала укреплению нового представления об обладании имуществом. Независимо от того, какие именно лексические средства использовались для выражения этого представления, нормой южнофранцузского общества IX–XI вв. постепенно становится обладание имуществом на определенных условиях — в этом суть.

Осмысление этого явления, чуждого не только классическому, но и вульгарному римскому праву, представляло для юристов и писцов изучаемой эпохи серьезное затруднение. С точки зрения римского права, собственность, обставленная выполнением каких-то условий перед частным лицом, — нонсенс, противоречие в определении, и средневековое южнофранцузское право, выросшее из римского и перенявшее его инструментарий, это представление никогда полностью не преодолело.

Документы X–XI вв. не оставляют сомнения в том, что феод не считался собственностью, во всяком случае, рассматривался как имущество, принципиально отличное от аллода или proprietas[3782]. Пожалования иногда представляют собой преобразование феода в аллод[3783]. Сеньоры шли на это главным образом тогда, когда их "верные" желали подарить что-либо из своего феода церкви[3784]. Дарения феодов как таковых, т. е. не превращенных в аллоды, обычно исходят не от их держателей, а от сеньоров этих держателей[3785]. Вместе с тем, налицо настойчивые попытки истолковать феод в других категориях римского вещного права. Больше всего людям той эпохи он напоминал узуфрукт. Многие пожалования являются по сути узуфруктами, но характеризуются как феоды, предоставленные пожизненно, без права отчуждения[3786]. В сходном контексте речь иногда идет о бенефиции[3787]. Традиционная для региона двусмысленность понятия possessio, вероятно, препятствовала осмыслению феода как владения, однако обладание феодом считалось возможным охарактеризовать формулой habere, tenere et possidere[3788], а пожалование земли в феод рассматривалось как ее отчуждение — в отличие от предоставления в крестьянское держание[3789]. Отмечу также сближение понятий fevum и pignus[3790]; похоже, что залог земли был важным инструментом установления феодальных связей, по крайней мере, в привилегированной части общества.

Феод предоставлялся людям разного статуса — не только знатным особам[3791], но и рядовым рыцарям[3792], министериалам[3793] и даже простолюдинам, о которых можно было сказать, что они "обрабатывают свой феод"[3794], например деревенским кузнецам[3795]. Неудивительно, что условия феодального держания сильно разнились. Наряду с верностью, службой и оммажем[3796], в этой связи упоминаются денежные и даже натуральные платежи[3797].

Общепринятого обозначения держателей феодов не существовало. Иногда речь идет ofevales[3798], но так называли и доходы, следуемые с феода[3799]. Столь же двусмыслен несколько более поздний и заметно более редкий термин feudales[3800]. Развести эти значения удалось лишь на рубеже XII–XIII вв., с появлением ученого термина feudatarii[3801]. Статус этих людей весьма своеобразен. Они заключают сделки, в частности, делают дарения в пользу церкви[3802], но и сами выступают объектами дарений со стороны своих сеньоров — в том смысле, что передаются вместе с вверенными им феодами[3803]. Некоторые исследователи видят в fevales не феодалов в привычном смысле слова, а должностных лиц, притом невысокого общественного положения, управляющих виллами, замками и прочими "фисками" графов и других больших сеньоров[3804]. На мой взгляд, столь сильный акцент на публично-правовом характере этой социальной группы не оправдан, но немалая доля истины в этом суждении есть. Во всяком случае, к сколь-нибудь крупным вассалам, будь то держатели феодов или аллодов, термины fevales и feudales не применяются: их именуют homines или fideles.