С особой отчетливостью условный характер собственности обнаруживается в т. н. convenientia — соглашениях об установлении вассально-ленных отношений, документах особого рода, известных со второй половины X в., но обретших устойчивый формуляр лишь к концу XI — началу XII вв. Внимание к этим документам впервые привлек П. Урлиак[4218], однако по достоинству их оценил П. Боннасси, показавший, что речь идет о принципиально новом этапе развития социально-правовых отношений[4219]. С тех пор изучение их прочно вошло в научный канон, но, насколько мне известно, до сих пор они рассматривались главным образом с точки зрения формирования структуры господствующего класса и его социально-политической организации, но не отношений собственности как таковых. На деле, это, конечно, ипостаси одной и той же социальной реальности.
Convenientia в значительной части состоят из взаимных запретов совершать что-либо, в том числе в отношении земли и связанных с нею прав, являющихся предметом соглашения. Эти запреты, в целом, симметричны. Сеньор принимал на себя обязательство не передавать феод кому-либо, кроме данного вассала, тот, в свою очередь, также обязывался не отчуждать феод, иначе чем сеньору[4220]. В этих документах уже нет речи об отдельных участках и причитающихся с них повинностях: детали такого рода оставались за кадром, господа решали более общие вопросы.
В этом стремлении продолжать осуществлять власть над землей, уже переставшей быть собственностью данного лица, есть что-то от архаического представления о земле как о продолжении собственного "я", о неразрывности уз, связывающих землю с ее "естественным" владельцем. Не исключено поэтому, что условность изучаемой формы собственности в какой-то мере объясняется влиянием древнегерманского права. К сожалению, источники не позволяют проследить это влияние с эпохи варварских королевств. Условный характер собственности начинает обнаруживаться в южнофранцузских документах не ранее середины IX в., поэтому, безотносительно происхождения этого явления, его развитие следует отнести на счет складывания собственно феодального общества.
Отмеченная особенность представлений об имуществе проявляется не только в своеобразии отношений прежнего, нынешнего и будущего собственников или в специфике разграничения прав собственности и владения. Не менее, если не более, важные социально-правовые последствия имело сближение институтов держания и владения, которые, по сравнению с институтом собственности, несут в себе элемент условности, но в классическом римском праве различаются вполне определенно. Изучение этого процесса исключительно важно для осмысления эволюции взаимоотношений собственников и непосредственных производителей, тем более что состояние источников не позволяет проследить должным образом модификацию правовых норм, регулирующих эти взаимоотношения, равно как изменение форм и уровня эксплуатации. В нашем распоряжении есть, главным образом, косвенные сведения об эволюции статуса земельного надела, представленного зависимому работнику. Рассмотрим этот вопрос особо.
5. Статус крестьянского держания
Крестьянское держание раннего средневековья выросло из надельной системы римского общества: рабовладельческой виллы, с одной стороны, и мелкой собственности, возникшей в результате центуриации, — с другой.
Самым общим термином, обозначающим эти наделы, в конце римской эпохи и в первые столетия средневековья была colonica, иначе colonia. Термин встречается в источниках всего западного Средиземноморья, но, как правило, мельком, так что составить представление об облике и статусе колоники затруднительно[4221]. Для Цезария colonica — это небольшая вилла, принадлежащая "бедняку"[4222]. Некоторые тексты позволяют говорить о сохранении терминами colonica и villa синонимичности или, по крайней мере, известной близости, позволяющей употреблять их в одинаковом контексте, вплоть до IX в.[4223] Как уже отмечалось, известны топонимы типа: villa Colonica[4224]. Несомненно, что в VIII–IX вв. основным типом крестьянского надела в Средиземноморской Франции была именно колоника[4225].
Семантически термин colonica связан со словом colonus в его первичном и не-юридическом значении: "земледелец", "поселенец", "житель". В классической латыни он означает земельное имущество, переданное в держание, без какой-либо спецификации[4226]. Поэтому, хотя некоторые источники сближают понятия colonia и coloni как социально-правовую группу[4227], серьезных оснований считать колонику преимущественно или изначально наделом колона нет. Судя по Марсельскому полиптику, уже к началу каролингского времени держателями колоники могли быть люди различного статуса, в том числе манципии, и эта ситуация характерна не только для Средиземноморской Франции[4228]. Замечу лишь, что, в отличие от северофранцузских мансов этой эпохи, колоники не подразделялись на свободные и рабские.
4218
4219
4220
Apt, 119 (a. 1122): Ego, Leodegarius, Aptensis episcopus, dono tibi, Aldeberto Garaco… castrum Sagnonis… Et hanc convenientiam ego, episcopus, et canonici, tibi et tuis facimus, ut istud feudum quod tibi donamus, non poterimus dare, vendere vel impignerare aut aliquo modo alienare, propter quae tu, Aldeberte et successores tui, aliquid ex isto feudo perdatis, neque nos neque successores nostri… Et iterum ego, Aldebertus Garaco et filii mei, istam facimus convenientiam, ut neque nos neque successores nostri possimus castrum istud aut aliquid ex ipsius castri pertinendis donare, vendere, inpignerare aut aliquo modo alienare, nisi Sanctae Mariae et Sancto Castori et episcopo et canonicis Aptensis Ecclesiae, ad fidelitatem Sanctae Mariae.
4221
См., например: Lex Burgundionum, LXVII: Quicumque agrum aut colonicas tenent, secundum terrarum modum vel possessionis suae ratam, sic silvam inter se noverint dividendam; Tjäder, 13 (a. 553, Ravenna): earum massarum… cum omnibusque ad se pertinentibus… colonicis subsequentibusque suis… cum mancipiis que in designatis massis esse noscuntur; Testamentum Vincentii (ca. 576): Monellum vero ingenuum decernimus. Colonica quam tenet in locum Gestavi ei concedimus. См. также с. 244–245.
4223
HGL, II, 122 (a. 844): ipsas colonicas et quaedam mancipia similiter monasterio pertinentibus… in pago Nemausensi colonicam subtus Mariacum… colonicam Amantianicum quae et Martiniacum vocatur necnon et medietatem territorii villae Colonzecates; Apt, 2 (a. 852?): ut quolonicas et terras et vineas seu villulas sibi invicem inter se commutare deberent.
4224
HGL, II, 6 (a. 782, Narbonne): villa… Colonicis; Nimes, 3 (a. 879); HGL, V, 20 (a. 898): Colonicas fiscum; Nimes, 34 (a. 928); 41 (a. 939); HGL, V, 81 (a. 945, Uzes): in Colonicis, etc.
4225
Помимо завещания Аббона и Марсельского политика сошлюсь на: Gellone, 160 (а. 804); Marseille, 291 (а. 817); HGL, II, 122 (а. 844, Psalmodi); Apt, 2 (а. 852?); Beziers, 56 (s. IX); HGL, II, 208 (a. 950, Viviers): colonicas LXXX cum servis suis, etc.
4227
Например, завещание св. Ремигия — в той его части, которая считается более поздней интерполяцией. См.: SSRM, t. III, р. 339.
4228
Sanct-Gallen, 81 (а. 776): colonicas quattuor cum mancipia desuper commanentibus; Concilium Valentiniense (a. 855), 9: colonicam vestitam cum tribus mancipiis.