Читать онлайн "Средиземноморская Франция в раннее средневековье. Проблема становления феодализма" - Филиппов Игорь Святославович - RuLit

Аргументация Р. Латуша, построенная на сопоставлении формуляра типологически различных источников — описи и грамот — представляется недостаточно корректной. В Марсельском полиптике колоника действительно называется только по местности, но ведь далее указывается, кто ее держатель; в грамотах же колоника описана примерно так же, как и манс[4246]. Кстати, манс далеко не всегда идентифицирован по имени держателя: иногда считалось достаточным указать название урочища[4247], виллы и даже викарии, на территории которой он находится[4248]. В некоторых случаях это может объясняться тем, что манс пустует[4249]. Во многих грамотах он определяется и по местности, и по имени держателя[4250]. Встречаются и другие способы идентификации: по расположению относительно другого манса[4251] или по тому, у кого он был приобретен[4252]. Иногда эти способы описания комбинируются[4253].

Идентификация манса по его держателю считалась самой надежной — ведь в одной и той же местности землевладельцу могло принадлежать сразу несколько мансов[4254]. Обычно ограничивались именем держателя, иногда добавляли: сын или брат или племянник или зять такого-то[4255], уточняли откуда он был родом[4256] и т. д. Во многих случаях упомянутый таким образом крестьянин в данный момент действительно являлся держателем манса[4257]. Но нередко манс назван не по нынешнему, а по прежнему его держателю[4258]. Так же описаны иногда и другие объекты[4259]. Огрехи писцов зароняют сомнение в том, что они так уж четко различали грамматические формы[4260]. Но это касается лишь отдельных случаев, в целом же, употребление глаголов в настоящем или прошедшем времени носит вполне осмысленный характер[4261]. Эти две системы идентификации держаний благополучно сосуществовали. Поэтому, когда в одном пассаже мы встречаем, в отношении разных держателей и разных мансов один и тот же глагол, но в разных временных формах, перед нами может быть вовсе не ошибка писца, а описание двух неодинаковых ситуаций: один манс, по каким-то причинам, казалось целесообразным описать по его бывшему держателю, другой — по нынешнему[4262]. В некоторых случаях упомянуты и прежний, и нынешний держатель[4263]. Менять название манса с каждым новым держателем избегали, это внесло бы в документацию немыслимую путаницу, поэтому старое название порой сохранялось десятилетиями[4264], а имя держателя незаметно превращалось в топоним[4265].

Таким образом, доводы Р. Латуша хромают; парадокс в том, что по существу он во многом прав. На существование между колоникой и маисом реальных различий указывает уже тот факт, что в некоторых текстах эти термины сосуществуют, не являясь синонимами[4266]. При описании колоник крайне редко употребляется формула принадлежности: это имеет место только в поздних грамотах, где колоника недвусмысленно уподобляется мансу[4267]. Нет сведений и о дроблении колоники на держания меньшего размера. Напротив, в источниках V–VII вв. колоника выступает как достаточно крупное владение, на которое обычно испомещено помногу семей, в Турском полиптике — до десятка[4268]. В дальнейшем размеры колоники сокращаются, так что в эпоху развитого феодализма слово colonge, как правило, обозначает уже обыкновенный крестьянский двор[4269]. Однако в IX в. колоника (впрочем, как и северофранцузский манс того же времени) зачастую еще являлась держанием нескольких семей[4270]. На землях, описанных в Марсельском полиптике, совладение имело место приблизительно в 80% колоник, причем, по крайней мере, в каждом третьем случае, оправдано говорить о сосуществовании двух и более полных семей, не связанных между собой родством; особенно характерно совладение было для манципиев[4271]. В связи с этим напомню о несомненно античном по происхождению институте главного держателя, "управляющего" колоникой по поручению господина, засвидетельствованном в полиптике оригинальным выражением qui ipsam colonicam regere debet[4272].

Все это позволяет предположить, что возникновение мансов и возникновение колоник связаны с разными этапами истории вотчины и что образование манса в меньшей мере, чем образование колоники, обусловлено наделением раба участком господской земли — речь идет, конечно, о южнофранцузском мансе X–XI вв., во многом отличном от северофранцузского манса начала каролингской эпохи. Важными факторами этой эволюции, были, по-видимому, выход крестьянского хозяйства за границы старого надела в процессе аграрной колонизации и возникновение скученных поселений деревенского типа. В отличие от колоники, манс состоит не только из конкретных площадей, но и из разнообразных прав на пользование ресурсами окрестной территории. Колоника — это прежде всего надел и тяглая единица поместья, манс — это двор, ферма, хутор в первичном значении слова. Так называли всякое полноценное хозяйство, в том числе и крестьянина-аллодиста[4273].