Уже дождь заморосил, потом забарабанил сильнее, любители шансона с гомоном переместились куда-то под крышу, откуда звучали не так навязчиво, а Лопухов все стоял посреди двора и не уходил. Даже на крыльце не прятался. Старухи сейчас ведь тоже под этим дождем брели. Не то чтобы он им помочь так хотел, просто как-то стыдно ему было, зная это, прятаться, не по-мужски. И только когда уж совсем полило и жена, выглянув, стала звать сердито – пошел неспешно к дому. Мельком подумал, что зря сегодня сухую вагонку отбирал, сейчас при разгрузке все равно намокнет. Поймал себя на том, что совсем этим не огорчен. И вновь почувствовал, как почва дрогнула под ногами, но внимания не обратил – смотрел на время. До восьми оставалось ждать еще целых три часа…
История седьмая, воздухоплавательная,
явилась во сне губернатору, со свистом и иллюминацией проносящемуся по начальственной своей надобности сквозь наш городок. То ли устал он от дум государственных, то ли перетрудился со свежей любовницей, что победно ерзала сейчас в другой машине, приноравливаясь к честно заработанной должности помощницы пресс-секретаря, то ли прискучило ему смотреть на мелькающую за стеклом убогость, с которой и состричь-то давно уж нечего, а надо, иначе совсем станет неинтересно, да и свои не поймут, но именно на въезде к нам сморил губернатора сон.
И приснилось ему, что летит он на самолете на дачку свою скромную, четырехэтажную, на тещу, разумеется, записанную, в окрестностях города Ниццы, что во Франции. В бизнес-классе, конечно, летит, как обычно, не в тесноте. В кресле сидит мягком, коньяк «Хеннесси» потягивает. Рядом супруга его дородная храпит гулко, бриллиантовыми булыжниками в ушах позвякивая, – ну прямо корова в хлеву с колокольчиком, ей-богу! А он то на стюардессу длинноногую поглядывает, – эх, удалась молодежь! – то в иллюминатор на землю родную, приятно затуманенную.
И вдруг видит он – мужик какой-то неподалеку летит. По всем внешним признакам – отечественный. Своим ходом летит, крыльями размахивая! На груди рюкзачок небольшой, в руках пусто. На самолет внимания не обращает – вперед смотрит. Но держится вровень.
Даже во сне это губернатора удивило. Жену растолкал, в иллюминатор пальцем тычет: гляди, гляди, чего делает!
А жена равнодушно глянула. Зевнула спросонья, потянулась и говорит:
– Ну летит. И что? Мы тоже не стоим вроде.
– Да он сам летит, сам!
– И чего хорошего? Нет, чтобы сидеть спокойно, отдыхать, вон как надрывается… И багаж вон какой крошечный, не то, что у нас… И чего только эта нищета ни придумает, лишь бы денег не платить…
«Уж прям сама, зараза, из князей!» – обиделся вдруг за электорат губернатор. Но тут вспомнил, что недавно по случаю прикупил себе в какой-то геральдической конторе титул князя, так что «зараза» теперь тоже числится натуральной княгиней.
Супруга вновь глаза прикрыла, а губернатор стюардессу подозвал и стал на непорядок за бортом ей указывать.
Но та тоже как-то обыденно к этому отнеслась, будто не первый раз видит. И даже не десятый.
– Что, мешает? – спросила. – Давайте я вам иллюминатор шторкой прикрою.
– Да нет! – с досадой отмахнулся от ее услужливости губернатор. – Почему он летит?!
– Безобразие, конечно, – согласилась стюардесса. – В нашем эшелоне… Обычно они ниже держатся… И вообще еще рано, не сезон… А у нас ведь и мигалка работает. Сейчас сирену включим. – И ушла.
– Не поможет, – сообщил через проход сосед, похожий на перекормленную мышь. – Обнаглели в край!
Чем-то он был смутно знаком губернатору. Встречались они где-то. Не то в Думе, не то в Совете Федерации, не то на съезде главной партии, не то в Кремле. Короче, свой, приближенный.
– Но откуда у него крылья? – спросил губернатор. – У нас же нет. – На всякий случай поерзал по креслу спиной. – Нет, точно.
– Так нам и не надо, – объяснил сосед. – У нас и так все есть. А этим делать нечего, вот они и отращивают.
– Зачем?
– Да чтоб сбежать! – вмешался в разговор еще один пассажир, по виду – большой военный. Хоть и в гражданском. И тоже смутно знакомый губернатору по тем же самым местам. – Родина им наша, видите ли, не нравится. Воли захотели, предатели!.. Одного тут поймали… на живца. Ну на прапорщицу… такую всю. – Он показал на себе женскую грудь необъятного размера. – Я у него по-хорошему, культурно спрашиваю: «Ты что делаешь, мразь?! Куда летишь? Кто Родину будет защищать?» А он мне, знаете, что ответил? «А чего мне здесь защищать? – нагло говорит. Да еще и ухмыляется. – Моего здесь нет уже ничего – все давно ваше. Вот вы свое сами и защищайте». Как оно, а?
– Да-а, – покачал головой губернатор. – Цинизм…
– Терроризм! – рубанул военный. – Я так считаю. Измена!
– Расстреляли? – спросил первый сосед.
– Не успели, – неохотно ответил военный. – Хитрый, гад, оказался – вырвался и улетел… с прапорщицей… Такая была!.. Эх!
– Понимаю, – пробормотал сосед и с расстроенным видом отвернулся к иллюминатору.
– И давно они так? – поинтересовался у военного губернатор.
– Да пятый год! Сидят у себя в глуши, за зиму отрастят эту гадость, а как потеплеет – раз! – и полетели. Мерзавцы!
– И куда? – все никак не мог сообразить очевидное губернатор.
– Куда-куда… за границу, конечно!
– А пограничники?
– А что пограничники?
– Ну это – стой, кто идет!.. В смысле, летит… Паспортный контроль, проверка визы…
– А зачем им визы? – вновь подключился первый сосед. – Они без виз летят, просто так…
Мужик тем временем подлетел ближе, встал на крыло самолета, освещаемый красно-синими всполохами, побалансировал, утверждаясь, быстро сел, развернувшись спиной к ходу движения, сгорбился, покопался в рюкзачке, достал краюху хлеба, обрубок дешевой колбасы, от которой аж в салоне чесноком пахнýло, и начал харчеваться, попеременно откусывая то одно, то другое.
– Он еще и жрать тут устроился! – побагровел военный. – Где эта писюха с сиреной?! – Грозно поднялся и направился к кабине пилотов. – Сейчас он у меня подавится!
– И много их улетает? – спросил губернатор.
– Целыми стаями, – с досадой ответил сосед. – Мужики, женщины, дети… Скоро работать будет некому. Я уже половину своих скважин законсервировал, в этом году придется еще...
– Но это же безобразие! – возмутился губернатор. – Кто Россию будет поднимать?!
За бортом истошно заквакала-заныла сирена. Мужик вздрогнул, выронил колбасу, повернулся лицом к иллюминаторам, покрутил пальцем у виска, плюнул и соскользнул с крыла.
– Выронил, – мстительно сказал губернатор.
– Догонит, – разочаровал его сосед. – Они резвые.
– Ну что там такое? – пробудилась губернаторша. – Что за шум?
– А то! – Губернатор быстро пересказал ей услышанное. – Представляешь?
– А как же они за границей-то без документов? – удивилась она. – Без виз, паспортов… Их же должны выдворять.