Ты поручил мне — да возвеличит тебя Аллах! — составить для тебя послание с описанием любви, ее свойств, причин и случайностей[4] и того, что бывает при любви и из-за нее происходит, идя путем истины, не прибавляя и не изменяя, но передавая о том, что вспомнится, в точности, и так, как это произошло, насколько достанет у меня памяти и осведомленности в том, о чем я буду говорить. Я поспешил навстречу твоему желанию, но если бы не обязательство перед тобою, я бы, наверное, не взялся за такое дело. Ибо дело это неблагодарное, а нам, при краткости нашей жизни, следует тратить ее прежде всего на то, что даст нам надежду на прекрасный приют и возрождение в день завтрашний, хотя кади Хаммам ибн Ахмад и передавал мне со слов Яхьи и Малика, ссылавшегося на Аиза, возводя иснад[5] к Абу-д-Дарда, что тот говорил: «Успокаивайте душу свою любым пустяком, лишь бы было это ей помощником в истине». А одно изречение праведников из числа предков, угодных Аллаху, гласит: «Кто не умеет быть мужественным, не сумеет стать благочестивым». И в каком-то предании сказано: «Давайте душам отдых, ибо они ржавеют, как ржавеет железо».
В труде, который ты на меня возложил, конечно придется упомянуть о том, что я видел лично и постиг прилежанием и что было мне рассказано верными людьми из моих современников. Прости же мне сокрытие имен: либо мы хотим избежать позора, который мы не считаем дозволенным обнаруживать, либо мы охраняем этим любимого друга или знатного человека. Довольно будет, если я назову тех, кого можно назвать без вреда и упомянуть, не навлекая порицания ни на себя, ни на названного — либо вследствие его известности, при которой не поможет сокрытие и замалчивание, либо если низкий человек согласен на то, чтобы его история обнаружилась, и не станет порицать за ее сообщение.
Я приведу в этом своем послании стихи, которые я сказал о том, чему был свидетелем. Не порицай же меня и ты, и тот, кто их увидит, за то, что я иду при этом по пути передающего, изображая все в своих собственных словах, — это, и больше этого, в обычае у тех, кто привержен к сочинению стихотворений. Мои друзья побуждают меня говорить о том, что случается с ними, на их лад и способ, но довольно будет, если я упомяну о том, что случилось со мною сходного с тем, к чему я стремлюсь, и отнесу это к самому себе. Я вменил себе в обязанность остановиться в этой своей книге у пределов, поставленных тобою, и ограничиться тем, что я видел или счел правильным по сообщению верных людей. Избавь меня от рассказов о кочевых арабах и людях прежних поколений: их путь — не наш путь, и рассказы о них многочисленны, а у меня не в обычае изнурять чужое животное, и я не стану украшать себя украшением, взятым взаймы. У Аллаха же следует просить прощения и помощи — нет господа, кроме него!
Я разделил свое послание на тридцать глав, из которых о корнях любви говорят десять. Первая из них — настоящая глава о признаках любви, затем глава, где говорится о тех, кто полюбил во сне, затем глава, где говорится о полюбивших по описанию, затем глава, где говорится о полюбивших с первого взгляда, затем глава, где говорится о тех, чья любовь становится настоящей только после долгого срока, затем глава о намеке словом, затем глава об указании глазом, затем глава об обмене посланиями, затем глава о посреднике.
4
5