Средневековая андалусская проза

Мог бы счесть его приязнь я за чистую монету,
Но вниманием своим он сживет меня со свету;

Он со мною тут и там, так что скрыться невозможно,
И сопутствует он мне, как название предмету.

Затем бывает соглядатай над любимой, — тут нет другой хитрости, как умилостивить его, и если сделаешь его довольным, то это предел наслаждения. Такой соглядатай — тот, о котором упоминают поэты в своих стихотворениях, и я видел человека, который так тонко сумел умилостивить соглядатая, что соглядатай против него стал соглядатаем за него, и притворялся он невнимательным в час, когда следует быть внимательным, и защищал влюбленного, и старался для него. Я говорю об этом:

Неусыпно стерегут сад, который так прекрасен;
Испугался я сперва, только страх мой был напрасен.

Не скупился на дары я в моем пылу всегдашнем,
И влюбленному теперь соглядатай не опасен.

Занесенный, словно меч, над моею головою,
Он теперь пособник мой; помогать он мне согласен.

Я скажу еще такой стих:

Стал моею жизнью недруг, мне грозивший злобным взглядом;
Он теперь противоядье, а когда-то был он ядом.

Я знаю человека, который поставил над тою, о ком заботился, соглядатая, внушавшего ему доверие, и был этот соглядатай для любимой величайшим из бедствий и причиной испытаний.

Если же не знаешь, как перехитрить соглядатая, и не находишь пути, чтобы умилостивить его, жди от него неприятность и заботу. Я скажу об этом стихотворение:

К моей прекрасной госпоже, ни в чем не виноватой,
Приставлен бдительнейший страж враждой замысловатой.

Неумолимый, как судьба, влюбленных разлучает
И беззащитному грозит жестокою расплатой,

Как будто у него в глазах доносчики таятся,
А сердце вслух срамит меня, как ревностный глашатай.

Два соглядатая следят за каждым человеком;
Зачем, о праведный Аллах, мне третий соглядатай?

Но ужаснее всего соглядатай тот, который испытан был прежде любовью и кого поразила она, продлив над ним свой срок, а затем освободился он от нее, хорошо узнав ее свойства, и желает уберечь того, над кем он поставлен. Благословен Аллах! Какой из него выходит жестокий соглядатай и какое тяжкое бедствие постигает из-за него влюбленных!

Я говорю об этом:

Опасней всех соглядатай, который не спал ночами,
Который знаком с любовью, грозящей сердцу разором.

Он сам страдал и томился, в живых он остался чудом,
Изведав коварство страсти, берущей душу измором.

Теперь он отлично знает, на что способен влюбленный,
Которого он считает корыстным и хитрым вором.

Утешившись поневоле, любовь он возненавидел,
Ее с тех пор называя недугом или позором.

Следил он за моей милой, отвадить меня старался,
Ограде не доверяя и самым крепким запорам.

И было нам с милой тяжко, и было нам с милой больно;
Жестоко нас поразила судьба своим приговором.

Вот необычная разновидность соглядатаев. Я знаю двух влюбленных, которые одинаково любили одну и ту же возлюбленную, и хорошо помню, как каждый из них был соглядатаем друг за другом. Я говорю об этом:

Невольно двух друзей пленила красавица одна и та же;
Друзья следили друг за другом, подобно неусыпной страже;

Ни дать ни взять, собака в стойле, которая не ела сена,
Осла к нему не подпуская; повадок не бывает гаже.

ГЛАВА О ДОНОСЧИКЕ

К бедствиям любви принадлежат и доносчики, а их бывает два вида. Одни доносчики хотят только добиться разрыва между влюбленными, и поистине, такой доносчик менее вредоносен, хотя это смертельный яд, горький колоквинт, и возможная гибель, и грозящее бедствие, но не всегда они добиваются желаемого. Чаще всего бывают доносчики у любимой; что же касается любящего, то ему не до этого! — у него столько других забот, и это уже препятствие для доносчика. Любовь целиком занимает влюбленного и не дает ему слушать сплетника; доносчики знают об этом и идут они только к тому, чей ум свободен, кто приходит в ярость с жестокостью царей и разражается упреками по малейшей причине.