Затем они отправились в Андалусию. Переплыв море, они высадились в гавани аль-Мунаккиб, где их встретили Абу Усман и Абдаллах ибн Халид и проводили в селение Торос в дом Усмана.
Наместником в этой области был Джидар ибн Амр аль-Кайси, которого известили о прибытии Абд ар-Рахмана, и он сказал: «Приведите его ко мне в праздник жертвоприношения[237] на площадь, и увидите, что будет, если Аллах пожелает». Когда настал день праздника, Абд ар-Рахман явился, сопровождаемый Усманом и Абдаллахом, и, когда проповедник собрался начать проповедь, Джидар встал и возгласил: «Я свергаю Юсуфа аль-Фихри и отказываюсь признать его власть, а эмиром над нами назначаю Абд ар-Рахмана ибн Муавию, сына халифа Хишама, он наш эмир и сын нашего эмира. Что скажете, люди?» И все собравшиеся крикнули: «Мы скажем то же, что и ты!» И после окончания молитвы все как один присягнули Абд ар-Рахману, поклявшись соблюдать ему верность.
Затем к Абд ар-Рахману присоединились сирийцы Сидоны и местные арабы и со стороны Севильи подошел Абу Саббах, так что у него собралось многочисленное войско. Остановившись в Севилье, он стал принимать присягу от всех арабов, что стекались к нему из разных областей Андалусии.
Известие об этом дошло до Юсуфа аль-Фихри, когда он возвращался из похода на Сарагосу, разгромив восставшего против него аль-Кураши и захватив его в плен. Он тотчас же направился к Севилье, но Абд ар-Рахман, узнав о его приближении, пошел на Кордову, так что их разделил Гвадалквивир. Увидев, что Абд ар-Рахман решительно устремился к Кордове, аль-Фихри повернул в столицу, а Абд ар-Рахман остановился в селении Балья в округе Севильи. Тут шейхи арабов стали говорить: «Что это за эмир, у которого нет знамени? Это может быть истолковано ошибочно», — и решили поднять знамя Абд ар-Рахмана, и стали искать по всему войску достаточно длинное копье, чтобы к его древку привязать знамя. Такое копье нашлось только у Абу Саббаха, и к нему привязали знамя, и его освятил Фаркад ас-Саракости, которого почитали самым праведным человеком в Андалусии.
Абд ар-Рахман спросил: «Какой сегодня день?» Ему ответили: «Сегодня четверг, день стояния на Арафате»[238]. Тогда Абд ар-Рахман промолвил: «Сегодня день Арафата, а завтра пятница, день праздника жертвоприношения. И я надеюсь, что завтра между мною и аль-Фихри произойдет то, что случилось между кайситами и моими предками в день Мардж-Рахит»[239]. А надо сказать, что день Мардж-Рахит — это день сражения, которое произошло в местности, носящей такое название, близ Дамаска. В этот день сразились Марван ибн аль-Хакам из рода Омайядов и ад-Даххак ибн Кайс аль-Фихри[240], полководец Абдаллаха ибн аз-Зубайра. Тогда тоже была пятница и праздник жертвоприношения, и счастье повернулось к Марвану, отвратившись от аль-Фихри, так что в тот день было убито семьдесят тысяч воинов из племени Кайс и других североарабских племен.
Об этом говорит Абд ар-Рахман ибн аль-Хакам:
Потом Абд ар-Рахман ибн Муавия приказал своим людям собраться в путь и идти всю ночь, чтобы наутро оказаться у ворот Кордовы. Обратившись к воинам, он сказал: «Нашим пешим воинам будет трудно поспеть за конниками, поэтому каждый из конных пусть посадит позади себя пешего воина». Оглянувшись, он увидел молодого араба и спросил его: «Кто ты будешь, молодец, и как твое имя?» Тот ответил: «Мое имя Сабик ибн Малик ибн Язид, что значит «Опережающий, сын владеющего, сына увеличивающего». И Абд ар-Рахман воскликнул: «Твое имя означает, что мы опередим, овладеем и увеличимся в числе! Садись со мной на коня, дай мне руку». Этот юноша уцелел, и его потомков стали называть «Бану Сабик ар-Радиф», а слово «радиф» означает пешего, которого конный взял с собой в седло, посадив позади себя.
И войска выступили, и шли всю ночь, и наутро очутились в окрестностях Кордовы. И когда войска аль-Фихри и войска Абд ар-Рахмана выступили на сражение, то их разделяла река на расстоянии мили. Полководцы приказали остановиться у водоема, что ниже нории, как называют арабы оросительное колесо. Первым, кто направил своего коня в реку из воинов Абд ар-Рахмана, был Асим аль-Урьян, а за ним двинулись уже и пешие, и конные бросились в воды и перешли реку, и аль-Фихри не смог остановить их. Сражение произошло на ближнем к Кордове берегу, а потом Юсуф аль-Фихри обратился в бегство и не смог скрыться в своей крепости. Абд ар-Рахман, оттеснив врагов и продвигаясь вперед, захватил крепость, вошел в нее и первым делом направился к кухням, приказывая накормить его людей. К нему вышли жена и две дочери аль-Фихри, которые сказали: «О родич, соверши доброе дело и окажи благодеяние, подобно тому, как Аллах оказал благодеяние тебе!» Абд ар-Рахман ответил: «Я сделаю это, прикажи привести вашего имама». Когда тот явился, Абд ар-Рахман приказал ему совершить молитву вместе с его воинами, а потом велел отвести женщин к себе домой, а сам остановился на эту ночь в крепости. Дочь аль-Фихри подарила ему невольницу по имени Хулаль, которая стала матерью эмира Хишама[241], да помилует его Аллах…
На следующее утро Абд ар-Рахман отправился в мечеть, где собрались все жители Кордовы, и произнес пятничную проповедь[242], обещая всяческие блага мусульманам. А Юсуф аль-Фихри, бежав с поля боя, направился в Гранаду, чтобы укрепить ее против врагов. Абд ар-Рахман покинул Кордову, преследуя Юсуфа, но, когда он находился уже далеко, ему стало известно, что сын Юсуфа, обитавший в Мериде, узнав о том, что случилось с его отцом, тайно отправился в Кордову и в отсутствие Абд ар-Рахмана проник в крепость. Абд ар-Рахман поспешно возвратился, и сын Юсуфа, узнав о его приближении, бежал в Толедо. Тогда Абд ар-Рахман, оставив надежного человека в крепости Кордовы, вернулся в Гранаду и осадил ее. А тем временем аль-Фихри прибыл в Толедо и был там убит одним из своих прежних сторонников. Так Абд ар-Рахман стал правителем всей Андалусии, и ему покорились все области…
После эмиров Абд ар-Рахмана, Хишама и аль-Хакама власть перешла к эмиру Абд ар-Рахману II, сыну аль-Хакама, да будет доволен ими Аллах! Он правил наилучшим образом и проявлял постоянную благосклонность к ученым людям, сочинителям и поэтам, так что наука и образованность процветали в дни его правления. И он жил, творя добро, и подданные отвечали ему благочестием и достойным поведением. Он совершал множество походов в земли неверных, то сам, то посылая туда войска под главенством своих военачальников.
Абд ар-Рахман был осторожен в выборе людей, которые исполняли обязанности кади. Он назначил на этот пост аль-Кураши, но потом сместил ого. А произошло это из-за слов, которые произнесла какая-то женщина: обращаясь к Кураши, она сказала ему: «О сын халифов, посмотри на меня и будь справедлив, как Аллах справедлив к тебе». И кади аль-Кураши не возразил ей и не поправил ее, сочтя слова ее неподобающими его сану. И Муса ибн Джудайр, старший казначей Абд ар-Рахмана, донес халифу, сказав, что произошло у кади с той женщиной, и добавив: «Тот, кто не препятствует, чтобы его называли «сыном халифов», пытается умалить твою власть, о повелитель правоверных!»
Одним из самых приближенных людей к Абд ар-Рахману был литератор и поэт Убайдаллах ибн Карломан, сын Бадра-пришельца. Однажды поэт Зирьяб, о котором сложено много преданий, спел в присутствии Убайдаллаха стихи Аббаса ибн аль-Ахнафа:
237
238
241
242