Он сумел за это время завоевать благосклонность всего войска своей щедростью, доблестью и приятным обхождением и хлебосольством, которым он особенно привлекал сердца людей. И тогда в жилах его взыграла кровь, и он устремился к власти, начав строить всяческие козни Джафару, отнимая у него мало-помалу его могущество и не переставая толкать его все ниже, пока не заставил его пасть и очутиться там, где тот до конца жизни уже не смог оправиться от своего падения.
Мухаммад воспользовался тем, что не было порядка и согласия среди сицилийских фитьян[255], которые хозяйничали в халифском дворце, будучи под началом хаджиба. И было их более тысячи, а старшими среди них были двадцать человек, которые звались «заместителями», то есть халифами, и вели они жизнь, сравниться с которой могла лишь царская жизнь, и самыми влиятельными среди них были Фаик и Джаузар, а им подчинялись отряды гвардейцев, охранявших внутренние дворцовые покои — «аль-худжрийя» и внешние — «аль-фухуль».
Сицилийские фитьян стремились отстранить от власти Хишама, который в то время был еще совсем юным, и поставить человека, близкого к ним, чтобы тот правил по видимости, а на деле власть оставалась в руках гвардейцев. Об этом у них произошел разговор с хаджибом аль-Мусхафи, который от таких слов впал в тревогу. Узнав об этом, Ибн Абу Амир понял желание хаджиба принять решительные меры, дабы излечить этот недуг, и увидел, что тот очень обеспокоен. И тут Мухаммад ибн Абу Амир уговорил сицилийцев, недовольных самоуправством Фаика и Джаузара, выступить против них и подать на них жалобу. Эта жалоба попала в руки Джафара аль-Мусхафи, и тот тотчас осведомил о ней Хишама и его матушку, и они сочли необходимым, по наущению Мухаммада, упрочить свою власть и установить порядок, отстранив двоих смутьянов от всякой власти. Об этом вышел указ, и Фаик и Джаузар не пожелали смириться с ним из гордости и ненависти к хаджибу, тогда им предложили покинуть дворец, ибо это и было основной целью Мухаммада. Их вывезли из дворца, и они поселились в своих домах в Кордове, оставив множество облагодетельствованных ими людей и приверженцев, окружавших хаджиба аль-Мусхафи ненавистью и злобой.
А тем временем гвардейцам предложили самим избрать человека, кому они стали бы подчиняться, и Абу Амир стал хлопотать, подкупая их и внушая им зависть друг к другу, так что они выбрали наконец его, и таким образом Мухаммад обрел себе многочисленных сторонников во дворце, которые стали его поддержкой и могучими крыльями ненависти к его противникам.
Между тем Абу Амир продолжал искать тех, кто был бы ему могущественным помощником, и наконец нашел такого, взяв в жены дочь старшего из мамлюков[256] покойного халифа аль-Хакама, Галиба, прозванного «Зу-с-сайфайн», что означает «Обладатель двух мечей», ибо он был мечом и защитником двух халифов, — ан-Насира и аль-Хакама, стойко защищая Верхнюю границу, охранять которую был поставлен старшим. Это был доблестный воин, знаменосец величия державы Омайядов. Между ним и хаджибом Джафаром была непримиримая вражда, вызванная кознями завистников и оплодотворенная словами злопамятных.
Став зятем Галиба, Мухаммад ибн Абу Амир, получивший прозвище «аль-Мансур», что значит «Победоносный», возвысился, и мощь его возросла, так что мог он по нраву претендовать на единовластие, захватив бразды правления полностью, опираясь на Галиба и его многочисленных подчиненных и сторонников.
Тогда аль-Мансур, укрепив медину Кордовы и крепость так, как это не смог сделать ни один из его предшественников-хаджибов и халифов, отправился во второй раз в поход против христиан. При этом он, будучи под началом Галиба, выказывал такую покорность ему, будучи постоянно согласен с его решениями, такую готовность угодить ему, что совершенно успокоил его и внушил полное доверие.
Добившись поставленной цели — опорочить хаджиба Джафара аль-Мусхафи, возбудив против него гнев сторонников халифа, и насадить всюду своих людей, обласканных и подкупленных им, вместо людей аль-Мусхафи, — он назначил своих сторонников на посты вазиров, ибо мысль о том, чтобы стать полновластным правителем, не покидала его. И в этом ему подавали пример узурпаторы-мутагаллибы[257], что одолели царей Востока, и он уже сравнялся с царями, поселившись в собственном дворце и собственном городе, боясь тех козней, которые могли бы погубить его, если бы он избрал своим жилищем халифский дворец. Приказав построить новый город, которому дал имя аз-Захира, он переселился туда, переведя все службы и диваны, отведя помещения для дворцовых гвардейцев, галереи для стражников и охранников, дворцы для своих сыновей и придворных, конюшни для верховых и вьючных коней. Он велел также соорудить там обширные амбары для зерна и других припасов и надежно укрепленные склады оружия, снаряжения и разной утвари и добра.
Переехав со всем своим двором в город аз-Захиру, аль-Мансур отвел вазирам и наместникам предназначенные для них помещения и разослал приказы о том, чтобы все налоги и поступления в казну привозили только в аз-Захиру. Потом он запретил посещать дворец халифа аль-Хишама, запер его ворота, установил напротив дворца постоянную охрану, окружив дворец крепкой неприступной стеной, и объявил, что халиф поручил ему, аль-Мансуру, ведение всех государственных дел, а сам отказался от мира, предавшись служению Аллаху.
Эти вести распространялись и среди простонародья, и аль-Мансур заставил поверить в них, ибо был решителен и скор на расправу. Однако Галиб увидел, что зять его пытается прибрать державу к рукам, окружив себя помощниками из новых людей, вскормленных им и всем обязанных ему, и воспротивился этому, затаив злобу. Он попытался обмануть аль-Мансура, стал всячески улещивать его, уговаривая, что следует отдохнуть, успокаивал и выказывал свою склонность, чтобы тот полностью доверился ему. Когда они были вместе в походе и дошли до города под названием Атьенсе, что находится на границе во владениях Галиба, тот пригласил своего зятя на пир, говоря, что устроил в его честь. Аль-Мансур вошел в крепость с малым числом своих людей, и когда они остались о Галибом вдвоем, тот набросился на него с упреками, а потом напал на него, подняв меч, и ударил мечом, так что отрубил ему несколько пальцев и нанес глубокую рану в голову. Но аль-Мансур бросился бежать и, выскочив из покоев, добрался до крепостной стены и спрыгнул с нее прямо в седло своего коня, который стоял под стеной. Потом он пустил коня вскачь мимо крепости, где Галиб чуть не покончил с ним. Так аль-Мансур спасся, несмотря на свою рану, вышел живым из такой переделки, и его спасение можно считать дивным дивом, — без сомнения, счастлива была его звезда и в этом.
255
256
257