Были бы долгими слова, если перечислять все походы Ибн Абу Амира один за другим, и это не является целью нашего рассказа. Достаточно упомянуть о том, что он захватил Самору во время своего похода в триста семьдесят первом году[262], отдал город на разграбление и разрушил его. А этот город был столицей христианских царей и резиденцией их правителей. Во время похода на Симанкас аль-Мансур захватил несколько десятков тысяч отборных пленных. Упомянем также о его великой победе во время похода на Сант-Яго, что находится на самой дальней границе земли Галисии, являясь величайшей святыней христиан Андалусии и соседних стран Большой Земли[263]. Это место издревле было их гордостью, они совершали туда паломничество, собираясь несметными толпами. Церковь в Сант-Яго существовала целую тысячу лет, будучи одним из окраинных святилищ Рима, где верующие почитали гробницу Якова — так христиане переделали имя Якуба, одного из двенадцати апостолов, и апостол Яков был самым близким к Христу, да будут над ним милости Аллаха, и христиане называют Якова братом Христа, ибо они никогда не расставались друг с другом. Некоторые знатоки истории утверждают, что Яков был епископом Иерусалима и странствовал по земле, призывая жителей селений и городов принять веру Христа, пока не дошел до этого дальнего края. До сих пор ни один из царей ислама не осмеливался покуситься на эту святыню из-за трудности пути и неприступности города, но аль-Мансур выступил в поход против Сант-Яго летом триста восемьдесят седьмого года[264], и было это сорок восьмым его походом. Он двинулся со своими войсками по суше, и послал по морю множество кораблей, так что мусульмане двигались и по суше, и по морю в одном направлении. Флот опередил отряды аль-Мансура, войдя в устье реки Дуэро, что находится в Португалии, а Ибн Абу Амир, дойдя до этого места, построил мост для перехода и затем, пройдя дальний путь, пересек множество больших рек и укрепил железом горные тропы на высоких горах, так что дошел до крайней западной стороны, где берега омываются Великим морем. Он дошел до монастыря Илии, известного как одно из святилищ Сант-Яго. А в город он вошел в понедельник второго дня месяца шабана[265]. Жители города разбежались, так что город оказался пустым, и мусульманам досталась богатая добыча. Аль-Мансур приказал разрушить город, так чтобы от него не осталось и следа, а ведь его строения были одним из дивных чудес Аллаха по прочности и красоте. А когда мусульмане оставили город, он был подобен давно необитаемым развалинам. Аль-Мансур пощадил лишь гробницу, приказав не причинять ей вреда. Когда мусульмане пришли в церковь, в которой находилась гробница, они увидели там всего одного монаха, который сидел на ней. Аль-Мансур спросил его, что он делает, и монах ответил: «Я беседую с Яго», — то есть с Якубом. И аль-Мансур приказал оставить этого монаха и не обижать его.
Захватив в плен и взяв с собой нескольких царей и их родичей и близких, аль-Мансур вернулся в Кордову, и люди встретили его толпами, сосчитать число которых мог бы лишь тот, кто наделяет людей хлебом насущным и определяет жизненный срок каждого…
Самым жестоким сражением и самым трудным испытанием, которые пришлось пережить аль-Мансуру, были его летний поход и битва в триста девяностом году[266]. За два года до этого[267] аль-Мансур издал приказ об освобождении людей от обязательного участия в походах, ибо ему было достаточно своих отрядов, и жители Андалусии, убаюканные долгим перемирием с христианами, смягчились нравом, забыв о воинской доблести. А тем временем цари и правители христиан, сговорившись друг с другом, нахлынули на мусульман со всех сторон, и аль-Мансур выступил против них. Он двинулся на Кастилию со стороны Мединасели, где его встретил Санчо во главе многолюдного войска, какое давно не собиралось в Андалусии и какое даже трудно было вообразить. Там были все цари земель Галисии и полководцы других земель, от Памплоны до Асторги. Санчо вел войско до высокой горы, стоящей в середине Кастилии, где христиане расположились лагерем. Это был удачный выбор, ибо гора была высока и неприступна, а за ней находились обширные посевы и селения, откуда христианские войска могли получать продовольствие. Все цари христиан договорились о том, что их предводителем будет Санчо, дали клятву быть стойкими и ни в коем случае не обращаться в бегство.
Аль-Мансуру рассказали о том, сколь велико войско христиан, как хорошо они вооружены и удачно расположились, так что видят каждого, кто приближается к ним, и могут обрушиться на него. К тому же там было достаточно места для сражения, чтобы могли в него вступить всадники, а войска наступающих оказывались в невыгодном положении, ибо дорога была узкой с их стороны. Все это испугало Ибн Абу Амира, и он не знал, как поступить, и вынужден был созвать совет своих вазиров и военачальников, но их мнения разошлись. И к тому же Санчо удалось перехитрить мусульман, опередив их, и вступить в бой прежде, чем его противники собрались, и остановились, и осмотрелись, и придумали план боя. Сражение завязалось со всех сторон, всюду разгораясь с одинаковой силой. Враги Аллаха собрали всех своих конников и, ударив сразу на левом и на правом крыле, прорвали боевой порядок мусульман, но те вскоре опомнились, поняв, что им угрожает гибель, и проявили стойкость, и доблестно сражались. Жернов войны вертелся, перемалывая человеческие жизни, и стычки становились все горячей, а положение мусульман все тяжелее. То, кто находились позади самых доблестных защитников мусульман, увидели, что находятся в суровой теснине, и сердца их наполнились страхом, они ослабели сердцем и пали духом, и большая часть их бежала. Но христиане нападали со всех сторон, не давая им спастись. И мусульмане потерпели бы позорное поражение, после которого было бы неизбежно отступление всего войска, если бы не помощь Аллаха и не доблесть и стойкость аль-Мансура, который, несмотря на страх и растерянность, не повернул вспять. Он только потирал непрестанно руки, как человек, что хочет окрасить ладони хной, ломал пальцы и молился, вздыхая и стеная, словно умирающий, и Аллах послал ему победу, и достигнута она была благодаря храбрецам из войска аль-Мансура, что поддерживали горячее пламя сражения, пока не отогнали нападающих. Тогда и ряды, стоявшие позади тех доблестных мусульман, приободрились и стали нападать, после того как прежде бежали.
Наиболее доблестным из воинов, что были в тот день защитниками мусульман, называют Абд аль-Малика, сына аль-Мансура. В этом все единодушны и признают его заслуги по совести, без всяких преувеличений. Говорят также о доблести других воинов-андалусцев, и жителей магрибинской стороны, и берберских рыцарей. Особенно отличился один из царей и полководцев Бану Даммар, который в одной из схваток убил некоего комеса, сына Гомеса, и принес аль-Мансуру его голову, после чего враги обратились в бегство. Не ударил лицом в грязь и Абд ар-Рахман, другой сын аль-Мансура, проявивший стойкость и решительность в натиске. И было это великое сражение, которое трудно описать как подобает.
263