Вот удивительный случай покорности любящего возлюбленной. Я знаю человека, который не спал много ночей и испытывал тяжелые мучения, и разрывалось сердце его от страсти. Потом он овладел той, кого любил, и возлюбленная ему не отказывала и не отталкивала его. Но, когда он увидел в любящей невольное отвращение к тому, чего он сам желал, он оставил ее и от нее удалился — не из-за воздержанности и не вследствие страха, а только для того, чтобы угодить желанию любимой. И не нашел он в своей душе помощи, чтобы совершить то, к чему не видел у возлюбленной охоты, хотя и испытывал он к ней страсть неугасимую.
Я знаю одного человека, который совершил такой поступок, но после раскаивался, так как выяснилось, что любимая ему изменяла с другим. Я сказал об этом:
Это же самое случилось с Абу-ль-Музаффаром Абд ар-Рахманом ибн Ахмадом ибн Махмудом, другом нашим. И я сказал ему свои стихи, и он заимствовал их у меня, и любил произносить их, что стало его привычкой.
Однажды расспрашивал меня Абу Абдаллах Мухаммад ибн Кулайб, из жителей Кайруана[30], во дни моего пребывания в «Городе»[31] (а это был человек с очень длинным языком, хорошо наученный задавать вопросы по любому поводу), и сказал он мне, когда речь зашла о любви и ее свойствах: «Если отвратительно той, кого я люблю, меня встречать, и сторонится она близости со мною, — что мне делать?» — «Я считаю, — ответил я, — что тебе следует стараться привести в свою душу радость, встречаясь с любимой, даже если это ей отвратительно», — «А я не считаю этого, — молвил Абу Абдаллах. — Напротив, я предпочту любовь к ней любви к самому себе и ее желания — своему желанию и буду терпеть и терпеть, хотя бы была в этом моя гибель». — «Я полюбил возлюбленную только ради своей души и для того, чтобы наслаждалась она ее образом, — отвечал я, — и я последую своему побуждению, и подчинюсь своей природе, и пойду по своему пути, желая для души радости». — «Это неправое побуждение! — молвил Абу Абдаллах. — Сильнее, чем смерть, то, из-за чего желаешь смерти, и дороже души то, ради чего отдают душу». — «Ты отдаешь свою душу не по доброй воле, а по принуждению, — отвечал я, — и если бы было для тебя возможно не отдать ее, ты бы наверное ее не отдал. А за добровольный отказ от встречи с любимой достоин ты порицания, так как принуждаешь свою душу и приводишь ее к гибели». — «Ты человек доводов, — Сказал Абу Абдаллах, — но нет доводов в любви, на которые бы обращали внимание». — «Когда приводящий доводы поражен бедствием», — ответил я, и Абу Абдаллах молвил: «А какое бедствие больше любви?»
ГЛАВА ОБ УПОРСТВЕ
Но нередко бывает так, что любящий следует своей страсти, полагаясь только на собственное желание, и достигает удовлетворения с любимой, стремясь добиться радости любым путем, не считаясь с им, что возлюбленная гневна или милостива. И тот, кому помогло в этом время, кто был тверд душой и кому благоприятна была судьба, получал наслаждение полностью, и исчезали его огорчения, и прекращались его заботы, и видел он то, на что надеялся, и добивался того, чего хотел. Я знал людей с такими качествами и скажу об этом стихи, среди которых есть такие:
ГЛАВА О ХУЛИТЕЛЕ
Любовь подстерегают многие бедствия, и первое из них — хулитель. Хулители бывают нескольких видов, и главный среди них — это друг, когда отброшена между ним и тобою забота об осторожности. Его порицания лучше многой помощи, — в них счастье и предостережение. Они — дивное наставление душе и тонкое для нее ободрение, которое, возникнув, производит действие и заключает в себе лекарство, усиливающее страсть, в особенности если хулящий мягок в речах и хорошо умеет в словах выразить те мысли, которые хочет выразить, и если знает он, в какое время надлежит усилить запреты, в какую минуту умножить приказание и в какой час остановиться меж тем и другим, сообразно тому, что он видит в любящем — облегчение, затруднение, согласие или ослушание.
Затем есть хулитель порицающий, который бранит, никогда не отдыхая. Это великая беда и тяжкая ноша! Мне выпало нечто подобное, и если это и не относится к предмету книги, то сходно с ним. А именно: Абу-с-Сирри Аммар ибн Зияд, друг наш, часто порицал меня за тот путь, которым я следовал, и поддерживал некоторых из тех, кто тоже порицал меня за это, — а думал я, что он останется со мной. Ошибусь ли я или буду прав из-за нашей крепкой с ним дружбы и моей истинной привязанности к нему?..
Я знал людей, страсть которых так усиливалась и увлечение настолько увеличивалось, что упреки становились для него милее всего, так как это помогало ему показать хулителю свое непослушание, насладиться, прекословя ему, добиться отпора и осуждения и преодолеть его, подобно царю, обращающему в бегство врага, или искусному спорщику, одолевающему противника. И радуется любящий тому, что делает он при этом, и нередко он сам навлекает упреки хулителя, говоря вещи, заставляющие начать укоры.
Об этом я скажу стихи, среди которых есть такие:
ГЛАВА О ПОМОЩНИКЕ ИЗ ДРУЗЕЙ
Что более всего желательно при любви? Чтобы подарил человеку Аллах, великий и славный, преданного друга, мягкого в словах, широкого на милости, умеющего взяться, тонко-проницательного, овладевшего красноречием, с отточенным языком, с большой кротостью и обширным знанием, мало прекословящего, великого в помощи, много выносящего, терпящего надменность, во всем согласного, прекрасного в дружбе, совершенно подходящего, с похвальными свойствами, огражденного от несправедливости, предназначенного к помощи, благородно поступающего, отвращенного от несчастья и с глубокими мыслями, знающего желания, с приятными свойствами, высокого происхождения, скрывающего тайны, обильного благодеяниями, истинно верного, не грозящего обманом, с благородной душой, проникающим чувством, верной догадкой, обеспечивающего помощь, безупречно оберегающего, известного верностью, с твердыми основами, щедрого на советы, несомненно любящего, легко подчиняющегося, с хорошими убеждениями, правдивым языком, живым сердцем, целомудренного по природе, широкого на руку, имеющего терпение, преданного чистой дружбе и не знающего охлаждения в ней, которому доверяет любящий свои заботы, разделяет с ним уединение бедности и посвящает его в свои тайны. Поистине, в этом для любящего величайшая отрада — но где она? И если овладеют таким человеком твои руки, сожми его в них, как сжимает скупой, и схвати, как схватывает жадный, и оберегай его твоим достоянием — и приобретенным, и наследственным. Совершенна будет с ним дружба, и рассеются печали, и прекрасны станут обстоятельства, и не лишится человек от обладателя этих свойств прекрасной помощи и хорошего совета.
30