Выбрать главу
Правда проста, неправда лукава; Так что для правды ложь — не оправа.
Смесь правды с ложью для простодушных То ли забава, то ли отрава.
Золотом чистым юнец считает Сплав подозрительного состава.
А ювелир отличает сразу Золото от нечистого сплава.

Знаю я юношу и девушку, которые любили друг друга. И лежали они, когда был у них кто-нибудь, и была между ними большая подушка, из тех, что кладутся за спину знатных людей на коврах, и встречались их головы за подушкой, и они целовались и не были видимы, и постороннему казалось, что они только потягиваются. И любовь их достигала степени одинаково великой, но влюбленный юноша иной раз обижал девушку небрежением и невниманием. Об этом я говорю:

Причуды нашего времени в глаза бросаются зрителю, Как юному несмышленышу, так и седому мыслителю;
Тоска скакуна по всаднику, мудрого по неученому, Воинственного по пленнику, словно по благотворителю,
Непостижимая преданность обиженного обидчику, Привязанность убиенного к безжалостному губителю;
Хоть мы до сих пор не слышали, чтобы дары принимающий Свысока покровительствовал смиреннейшему дарителю,
Нельзя не думать разумному, когда такое случается, Что это благословение покорного покорителю.

Рассказывала мне женщина, которой я доверяю, что она видела юношу и девушку, и оба они любили друг друга самой большой любовью. И сошлись они в одном месте для веселья, и был у юноши в руке нож, которым он резал плоды, и обрезал он себе слегка большой палец, так что показалась на нем кровь. А на девушке было дорогое платье с золотым шитьем, и она, не задумываясь, разорвала его и отдала кусок полотна, которым юноша завязал себе палец. Но такой поступок для любящих — малость в сравнении с тем, что они должны делать; это для них обязательное предписание и ниспосланный закон, ибо они пожертвовали собою и подарили друг другу свою душу!.. В чем же откажешь после этого?

Рассказ

Я застал в живых дочь Закарии, сына Яхьи ат-Тамими, прозванного Ибн Берталь; ее дядя, Мухаммад ибн Яхья, был судьей мусульманской общины в Кордове, и братом его был вазир-военачальник, которого убил Галиб в знаменитой стычке у границы, вместе с двумя своими военачальниками — Марваном ибн Ахмадом ибн Шахидом и Юсуфом ибн Саидом аль-Акки. Дочь Закарии была замужем за Яхьей ибн Мухаммадом, внуком вазира Яхьи ибн Исхака. Гибель поспешила поразить его, когда они жили счастливейшей жизнью, в самой светлой радости, и горе его жены дошло до того, что она проспала с ним под одной простыней ночь, когда он умер, и сделала это последней памятью о муже и о близости с ним. И потом не оставляло ее горе до времени ее смерти.

И поистине, сладостно проявление сближения украдкой, когда обманывают соглядатая и остерегаются присутствующих. То может быть и незаметная улыбка, и невольное прикосновение к телу, и пожатие руки, отчего на душе становится радостно. Я говорю об этом:

О, тайное сладострастие, когда в порыве несмелом Мы, трепетные, сближаемся на миг душою и телом;
Запретная нега сдобрена обворожительным страхом, Как будто рыба соленая на хлебе подана белом.
Рассказ

Рассказывал мне человек, один из верных друзей моих, благородный, из знатного дома, что в юности привязался он к девушке, жившей в одном из домов его семьи. А ему не давали к ней доступа, и блуждал из-за нее его разум. «И однажды, — говорил он мне, — пошли мы гулять в одно из наших поместий на равнине, к западу от Кордовы, с несколькими братьями моего отца, и стали ходить по садам, и удалились от жилища, и развлекались мы у каналов, пока небо не покрылось облаками и не пошел дождь. А под рукой не было достаточно покрывал, и мой дядя, — говорил рассказчик, — приказал подать одно покрывало и накинул его на меня, и велел ей укрыться со мною, — и думай что хочешь о возможностях сближения на глазах людей, когда они этого не знали. О, как прекрасно собрание, подобное уединению, и многолюдство, сходное с одиночеством!.. И клянусь Аллахом, я никогда не забуду этого дня», — говорил он мне. И я хорошо помню, как он рассказывал эту историю, наслаждаясь воспоминаниями, и душа его трепетала от радости, несмотря на то, что с той встречи прошло длительное время.

Я скажу об этом стихотворение, где есть такие строки:

В небе облако плачет, сад смеется зеленый; Веселится любимый, и рыдает влюбленный.
Рассказ

Вот диковинное сближение, о котором рассказал мне как-то мой друг. В одном из домов, находившихся поблизости, была у него возлюбленная, и было в обоих домах место, с которого один из любящих видел другого. И девушка становилась на это место (а между ними было некоторое расстояние) и приветствовала юношу, и была рука ее обернута ее рубашкой. И юноша спросил ее об этом, и она отвечала: «Может быть, узнают о наших встречах, и встанет сюда кто-нибудь другой, и будет тебя приветствовать, и ты ответишь ему не разобравшись. А этот знак между мною и тобою, и если увидишь ты непокрытую руку, тебя приветствующую, знай, что это не моя рука, и ты не отвечай».

И нередко наслажденье близостью и согласие сердец таково, что появляется в сближении дерзость и не смотрят влюбленные на хулящих, не скрываются от наблюдающего и не думают о доносящем, — напротив, упреки тогда подзадоривают. Описывая сближение, я скажу стихи, среди которых есть такой:

Когда кружился ты вокруг, она крыло твое задела; И преуспел ты, мотылек: любовь тобою овладела.
На огонек во тьме ночной с надеждою шагает путник; Ищи же близости в любви, пока любовь не охладела!
Сближеньем с госпожой моей свои желанья утоляю, Как жажду бы я утолял, пока вода не оскудела.
Зачем обуздывать глаза, когда твои глаза не сыты И в созерцанье красоты нет вожделенного предела!

Я скажу еще из одной моей поэмы:

Когда меня страсть беззаконно сразит, С кого за убитого взыщет родня?
Сулит ли разлука свидание с ней, Как ночь нам сулит возвращение дня?
О, диво! Плывущий от жажды сгорал: Не мог отличить я воды от огня.
Для взоров я, страждущий, неуязвим, Как будто меня облекает броня.
Незримого можно ли встретить в пути? Зачем любопытный седлает коня?
Меня врачевать надоело врачу, И даже завистник жалеет меня!