Этой степени знания он достиг по окончании пятой седьмины жизни своей, что равнялось тридцати пяти годам. И так прочно утвердилась в его сердце мысль об этом Творце, что он отвлекся от всего, кроме него, и оставил без внимания все свои исследования и розыски о существующих вещах. И он дошел до того, что стоило ему бросить взор на что-нибудь, как тотчас он видел в этом проявление творения, и в тот же миг он покидал творение и переносился мыслью к Творцу. Таким образом, его влечение к Творцу еще более усилилось, и сердце совершенно оторвалось от мира чувственного и прилепилось к миру идеальному.
Когда он познал этого Сущего, у бытия которого нет причины, но который сам причина существования всех вещей, он пожелал узнать, каким путем образовалось у него это знание и какой силой постиг он это Существо. Тогда он подверг исследованию все свои чувства, то есть слух, зрение, обоняние, вкус и осязание, и увидел, что они могут постигать только либо тело, либо что-нибудь находящееся в нем. Так, слух постигает только звуки, происходящие от волнообразного движения воздуха при столкновении тел друг с другом; зрение постигает только цвета, обоняние — запахи, вкус — вкусовые свойства, осязание — температуру, твердость и мягкость, шероховатость и гладкость. Точно так же сила воображения постигает лишь то, что обладает длиной, шириной и глубиной. Все это познаваемое является свойствами тел, и чувства не могут познать что-либо, кроме них.
Происходит это потому, что чувства суть силы, распространяющиеся на телесные предметы, делящиеся вместе с их делением. Вот почему и познают они только тело, могущее быть делимым, — ведь если эта сила распространилась на какую-нибудь вещь, могущую быть делимой, то, несомненно, раз она познает что-нибудь, последнее подвергается делению вместе с ней. И, следовательно, всякая сила в теле постигает лишь тело или то, что в нем. А уже было обнаружено, что то — есть Существо, необходимо сущее, совершенно свободное от телесных свойств, и, в таком случае, невозможно познать его иначе, как при помощи чего-то особого, не являющегося ни телом, ни силой в теле; чем-то, не имеющим никакой связи с телом, не находящимся ни внутри его, ни вне его, но соединенным с ним, не разъединенным с ним.
И для него стало очевидно, что он постиг Творца при помощи своей собственной сущности, и знание о Творце прочно утвердилось в нем. Ему сделалось ясно, что эта его сущность, при помощи которой он познал Творца, есть нечто нетелесное, не допускающее ни одного телесного свойства; что все внешнее и телесное, познаваемое им в собственном своем существе, не есть действительная природа его. Нет, истинная сущность его есть только то нечто, при помощи которого он познает Существо, необходимо сущее.
И когда он понял, что сущностью его не является эта телесная масса, которую он постигает чувством и которую окружает его кожа, ничтожным стало для него собственное тело, и он начал размышлять об этой благородной сущности, при помощи которой он познал то Существо, необходимо сущее.
Он подверг исследованию эту высокую сущность, стараясь понять, может ли она погибнуть, или подвергнуться порче, или исчезнуть, или она вечно существует? И он увидел, что порча и исчезновение свойственны исключительно телам, и эти свойства заключаются в том, что тела сбрасывают с себя один образ и надевают другой. Например, вода, когда становится воздухом, и воздух, когда становится водой; растения, превращающиеся в прах и пепел, и прах, превращающийся в растения. Таково содержание понятия порчи. Но то, что бестелесно и для существования своего не нуждается в теле, совершенно чуждо телесности, то невозможно никоим образом представить себе подвергнувшимся порче.
Убедившись, что его истинная сущность не может подвергнуться порче, он захотел узнать, каково было бы ее состояние, если бы она оставила тело и освободилась от него. А ему было ясно, что она оставит тело только тогда, когда оно окажется непригодным для нее как орудие. Он подверг рассмотрению все познавательные силы и обнаружил, что каждая из них познает то потенциально, то действенно. Например, глаз, когда он зажмурен или отведен от предмета созерцания, является силой, познающей потенциально. (Понятие силы, познающей потенциально, заключается в том, что она не постигает в настоящий момент, но может постичь в будущем.) В тот же момент, когда он открыт и обращен к предмету созерцания, он становится познающим действенно (то есть, значит, он познает в настоящий момент).
Точно так же и всякая другая познавательная сила бывает познающей потенциально и бывает познающей действенно. Если какая-нибудь из этих сил никогда не познавала действенно, то она все время находится в состоянии познания потенциального и не стремится познать то, что по праву надлежит ей познать, так как она еще не знает о нем, как то бывает, например, у слепорожденного. Если же она познавала действенно, а потом стала познавать потенциально, то все время, пока она познает потенциально, она будет стремиться к действенному познанию, ибо она знает предмет познания, обращена к нему и томится желанием по нем.
Примером может служить тот, кто был зрячим, а потом ослеп: он не перестает стремиться к тому, что созерцал, и чем более совершенна, красива и хороша была познанная им вещь, тем сильнее будет его влечение к ней и тем больше мучение от утраты. Поэтому страдание потерявшего способность видеть, после того как он обладал ею, сильнее страдания утратившего способность обоняния, так как вещи, познаваемые зрением, совершеннее и лучше познаваемых обонянием.
И если бы среди вещей нашлась вещь беспредельно совершенная, бесконечно красивая, блистающая и прекрасная, вещь, явившаяся верхом совершенства, блеска и красоты, такая, что все остальные совершенства, красота, блеск и величие исходили бы только от нее, проистекали бы лишь из нее, — то тот, кто утратил бы способность познавать эту вещь, дотоле ему известную, без сомнения, все время утраты испытывал бы бесконечные страдания. А тот, кто непрестанно познавал бы ее, испытывал бы непрерывное наслаждение, беспредельное блаженство, безмерный восторг и радость.
У него была уже уверенность, что Существо, необходимо сущее, обладает всеми совершенными свойствами, чуждо изъянов и свободно от них. Он уже знал, что то, при помощи чего он познал это Существо, есть нечто не похожее на тела и не уничтожающееся с гибелью их. И ему стало ясно, что когда обладатель такой сущности, способной к подобному познанию, расстается при смерти со своим телом, то могут быть три случая: если он до этого, во время управления своим телом, никогда не знал об этом Существе, необходимо сущем, не имел никаких сведений и не слышал о нем, то после того, как он расстался с телом, он не будет стремиться к этому Существу и не будет мучиться от утраты его. Что же касается до всех сил плотских, то они гибнут с гибелью тела и также не стремятся к возможным своим достижениям, и не желают их, и не страдают от их утраты. Таков удел всех неразумных существ, одинаково, имеют ли они образ человеческий или нет.
Либо возможно, что обладатель этой сущности, распоряжаясь своим телом в предшествовавшее время, узнал это Существо и постиг его совершенство и красоту, но он отвернулся от него, последовал своим страстям, и в таком состоянии постигла его смерть. И вот он лишен непосредственного созерцания его, и испытывает страстное влечение к нему, и пребывает в глубокой муке и бесконечном страдании; он может быть освобожден от них после долгих усилий и увидит то, к чему стремился, или останется в вечном страдании, в зависимости от того, к какому из этих двух уделов он был приготовлен в своей телесной жизни.