Образ пробуждения или возрождения Античного мира со всем его богатством стал классическим образом Возрождения, особенно в той нормативной формулировке, которая была предложена в середине XIX в. французским историком Жюлем Мишле и швейцарским историком культуры Якобом Буркхардтом. Буркхардт рассматривал Возрождение прежде всего как возрождение Античности, как «открытие» человеком окружающего мира и вместе с тем собственной неповторимой индивидуальности; итальянский ренессанс Буркхардт считал «произведением искусства». Общие оценки Возрождения Буркхардта в основном восприняты и современными историками, которые за последние сто лет написали несметное количество книг на эту тему. Но что уже больше не встречает одобрения, так это оценка Средневековья как «темных веков», в духе Петрарки. Дело не только в том, что мы гораздо лучше представляем себе культурные достижения Средневековья, значение которых специально разъяснялось в предшествующих главах: сейчас нам гораздо понятнее, что Возрождение возникло безо всякого разрыва с позднесредневековой итальянской городской цивилизацией.
В то время как трансальпийская Европа оставалась феодальной, монархической и церковной, итальянские города были коммерческими, республиканскими и светскими. Потребность в светском образовании, привычка просчитывать свои деловые возможности, заинтересованность в управлении городом – все это побуждало городского предпринимателя создавать рационально организованные учреждения. Вместе с тем его практичный, открытый окружающему миру стиль жизни начал оказывать влияние на все прочие виды человеческой деятельности и даже на религиозные убеждения. «Несомненно, что, спасаясь от мира, ты можешь упасть с небес на землю, – писал Колюччо Салютати своему другу, восхвалявшему традиционную религиозную жизнь. – Я же, оставаясь в этом мире, могу вознести мое сердце до небес».
Даже при дворах итальянских тиранов дух городских республик во многом сохранялся: не обладая легитимностью наследственных монархов, деспоты были заинтересованы в том, чтобы подчеркнуть и свое величие, и величие своих городов, выставляя напоказ таланты ученых, литераторов и художников, каких только можно было привлечь ко двору, и вообще всех граждан. Этому обычаю стали подражать другие богатые и влиятельные граждане, а также городские корпорации. Возможно, именно сокращение экономической деятельности в конце XIV и в XV в. побуждало людей вкладывать средства в строительство зданий и покровительство людям искусства, а не в коммерческие предприятия.
Если таковы были социальные и психологические условия для величайшего расцвета творческих способностей в итальянском Возрождении, а в европейской истории они редко оказывались столь благоприятными, то форма, в которую воплотилась творческая деятельность, ими объясняется лишь частично. Не меньшее значение имели уже установившиеся творческие традиции, внутренняя логика различных видов творчества и влияние их наиболее выдающихся и оригинальных представителей – иными словами, воздействие гения на мысль и искусство. Во второй четверти XV в. эти процессы зашли уже так далеко, что без явного разрыва с прошлым привели к появлению новой цивилизации, – цивилизации, которую со всем основанием можно назвать ренессансной.
Гуманистами по традиции называли тех, кто изучал и преподавал гуманитарные науки, а в более узком смысле – знатоков классической литературы. Сами по себе эти занятия были вполне привычным делом. Но Петрарка, Салютати, их ученики и студенты владели латынью лучше всех своих предшественников. Более совершенная методика языковой и литературной критики вкупе с необычайным энтузиазмом в изучении римских авторов позволили им издать доселе неизвестные классические тексты, причем с качеством, недоступным Средневековью. Салютати, используя свое положение канцлера, собрал великолепную библиотеку классических авторов, чем и подал пример многим другим, обладавшим приблизительно такими же возможностями. Изобретение книгопечатания и его быстрое распространение в Италии в последней четверти XV в. послужили мощным импульсом для подобных занятий: впервые ученые могли пользоваться лучшими изданиями классиков в своих городах и обсуждать с коллегами одни и те же тексты.
Не менее важным событием стало открытие греческой литературы. В средневековой Западной Европе всегда были люди, знавшие греческий язык, но читали греческих классиков в основном в латинских переводах, реже – в переводах с арабского. В XV в. знание греческого получило широкое распространение, в крупнейших университетах создавались кафедры греческого языка. Так гуманисты открыли новый мир мысли.
Деятельность гуманистов имела далеко идущие и разнообразные последствия. Они создали новую форму образования, которая вплоть до нашего столетия сохраняет свое значение в Европе и Америке. В отличие от средневековой традиции, предписывавшей строгие правила поведения и обучения ребенка, гуманисты стремились развивать в нем личностные задатки и веру в собственные силы. Формируя ценности, необходимые для духовного становления своих питомцев, они отталкивались от греческой и римской классики, а также от учения церкви.
Таким образом, в гуманистическом образовании воплотились по крайней мере две сформулированные Буркхардтом особенности – возрождение Античности и открытие индивидуальности. То же самое можно сказать и обо всех прочих занятиях гуманистов. Во Флоренции они собирались на вилле Марсилио Фичино (1433–1499), известного переводчика Платона, и называли себя, по античному примеру, Академией. Академия Фичино, которой покровительствовал Лоренцо Медичи – сам прекрасный знаток латыни и незаурядный поэт, еще не имела четкой структуры и организации, но послужила образцом для многочисленных академий, созданных в последующие века по всей Европе в качестве центров научного знания.
Другая сторона ренессансной культуры, выделенная Буркхардтом, – открытие окружающего мира – не относилась к числу высших гуманистических приоритетов. Тем не менее гуманисты разыскивали сочинения древних, изучали их и готовили к публикации. В результате выяснились совершенно неожиданные вещи. Тот факт, что древние философы и теологи расходились во мнениях по многим вопросам, был хорошо известен с тех самых пор, как Абеляр специально затронул эту тему в своих сочинениях. С такими затруднениями каждый справлялся сообразно личным философским предпочтениям. Но естественные науки, в области которых Аристотель, Гален и иные сравнительно немногочисленные античные авторы, известные в эпоху Средневековья, считались непререкаемыми авторитетами, теперь воспринимались совсем по-другому. С расширением знаний о древних стало ясно, что и ученые часто противоречили друг другу. Оставался лишь один способ решить эту проблему – взяться за самостоятельные исследования. Поначалу их вели преимущественно для того, чтобы подтвердить правоту одной античной научной школы перед другими, но со временем они стали стимулировать к самостоятельной научной работе. Лучшие ученые умы нередко приходили к выводу, что ни одна из античных теорий не была абсолютно верной и что необходимо создать нечто новое. Вероятно, самый поразительный результат этого интеллектуального процесса был получен вне Италии: речь идет об открытии Коперника,[127] сообщившего миру, что Земля вращается вокруг Солнца.[128]
Именно на этом этапе идеи гуманистов и позднесредневековых философов-схоластов, которые занимали ведущие позиции в университетах и продолжали занимать их до XVII в., пересеклись. Гуманисты обычно критиковали схематичность и сухость схоластических дискуссий; именно они ввели в оборот известный афоризм о том, что схоласты готовы обсуждать, сколько ангелов поместится на кончике иглы. Такой вопрос и впрямь однажды был поставлен, но в намеренно юмористической форме, как упражнение в схоластическом методе для начинающих студентов. На самом деле философы-схоласты, начиная с Роджера Бэкона, добились существенных успехов в области математики и физики; соединение их достижений с гуманистической образованностью и критицизмом порождало порой самые необычные результаты.
127
Общераспространенная неточность. Строго говоря, Коперник не доказал, что Земля вращается вокруг Солнца, – это сделал Кеплер в конце XVI в. Исследовав фазы Венеры, великий польский астроном выяснил, что Солнце не может вращаться вокруг Земли.