Но истина совсем в противоположном. Этим virtuosi, с их игрой слов и многословными дискуссиями, давали сильный отпор, а такие достойные люди, как Ансельм Кентерберийский, Абеляр, Тьерри Шартрский, Иоанн Солсберийский и другие, не только преподавали диалектику или формальную логику с умеренностью и применяли ее в соответствии с доктриной, они также расчищали место для философии, отдельное от и вне свободных искусств и, следовательно, вне диалектики. Их записи касаются проблем метафизики и психологии, что вовсе отличается от формальной диалектики.
В то время как она вряд ли существовала в «глоссариях» каролингских школ, философия быстро прогрессировала к концу XI века, и в середине XII века она уже содержала значительную часть доктрины, которую последующие столетия должны были сделать плодотворной.
Теперь, когда философия получила свое отдельное место, стал очевиден вводный характер свободных искусств: они служат в качестве отправного пункта для дальнейшего обучения. Люди XII века принимали их во внимание, а первые, кто занимался классификацией наук, ясно выразились по этому вопросу. О свободных искусствах говорит кодекс Бамберга: «Sunt tanquam septem viae»; они, так сказать, семь дорог, ведущих к другим наукам – физике (часть философии), теологии и науке о праве[52]. Гуго Сен-Викторский и другие говорят в том же смысле. В конце XII века иконография соборов, скульптуры и медальоны витражных окон, а также миниатюры в рукописях подтверждают это утверждение. Философия, которая вдохновляла художников, представлена как существующая помимо и рядом со свободными искусствами, к примеру в Лане и в Сэнсе, а еще больше в Осере, в окне, помещенном над хорами. В копии Hortus Deliciarum Герарды Ландсбергской[53], до сих пор сохранившейся в Париже (оригинал в Страсбурге сгорел во время артиллерийского обстрела в 1870 году), философия помещена в центре розы с семью лепестками, расположенными вокруг нее[54], а на полу Иврейского собора, выложенном мозаикой, философия находится в середине, окруженная семью искусствами[55].
Но XII век не только отделяет свободные искусства от философии, он к тому же ознаменовал радикальное отделение философии от теологии.
И упрочнение научной методологии этой доктрины является наиважнейшим в исследовании, которым мы сейчас занимаемся. Вопрос существования философии отдельно от теологии – дело жизни или смерти, и мы уверенно можем сказать, что на этот вопрос сегодня ответ определенно получен. Но здесь также имеются исторические этапы, и изучение их дает объяснения и предположения. Средние века сначала вернулись к неоплатонической и августианской идее полного отождествления философии с теологией. Так, именно об этом Иоанн Скот Эриугена писал в IX веке: «Quid est aliud de philosophia tractare nisi verae religionis, qua summa et principalis omnium rerum causa Deus et humiliter colitur et rationabiliter investigatur, regulas exponere»[56] («Что же относится к философии, если не составление правил истинной религии, через которые мы рационально стремимся к Богу и смиренно его почитаем, как первую и главнейшую причину всего»).
Но в конце XI века, а особенно после того, как святой Ансельм дал свое решение проблемы отношений между верой и рассудком, различия между двумя науками были практически приняты, и легко видеть, что святой Ансельм, к примеру, иногда говорит как философ, а иногда как теолог. XII век делает шаг вперед, и различия между философией и теологией становятся одним из его характерных заявлений. Кодекс Регенсбурга XII века явно отделяет философов humanae videlicet sapientiae amatores, от теологов, divinae scripturae doctores[57].
Я, конечно, уверен, что кроме этих текстов есть и другие, в которых философию ругают или недопонимают; что реакционные умы, узкие богословы или презренные мистики презирают светскую науку как бесполезную, или если они и признают философию, то принижают ее до ранга вассала или служанки теологии. В XI веке Отлох Санкт-Эммерам-ский запрещал монахам ее изучать: он говорил, что они, отрешившись от мира, должны заниматься лишь божественным. Петр Дамиани писал касательно диалектики, что даже хотя иногда (quando), в виде исключения, философии позволительно заниматься теологическими предметами и загадками божественной силы (mysteria divinae virtutis), ей тем не менее следует отказаться от духа независимости (поскольку это будет самонадеянностью) и подобно служанке поставить себя на службу своей хозяйке, теологии: Velut ancilla dominae quodam famulatus obsequio subservire[58].
52
«Ad istas ties scientias (phisica, theologia, scientia legume) paratae sunt tanquam viae septem liberates artes que in trivio e quadrivio continentur» (Cod. Q. VI, 30);
54