Дома в христианском Толедо следовали еще этому плану в течение четырех веков после завоевания города королем Кастилии: они были одно- или двухэтажными, выход на улицу осуществлялся через zaguan или портал, в их центре находился один или несколько patios, в которых размешались колодцы, позволявшие запасаться водой. Многочисленные помещения, комнаты и кухня выходили на этот двор, в то время как конюшни имели отдельные ворота, а богатые жилища включали в себя также погреба, склады для зерна и огороды.
Ha севере полуострова здания часто сооружались вокруг двора (corral), а дома или группы домов представляли собой изолированные островки, которые соединялись с улицей единственной дверью. Когда здания вырастали в высоту, и все происходящее выносилось на суд соседей во время открытия окон, нарушавшего интимность жизни. Дом, где проживала жительница Арагона Антония из Солсоны, имел в конце XV века только один вход (zaguan) и двор; на втором этаже находились главная зала, оснащенная альковом, скромная спальня, кухня и комната, служившая кабинетом мужчинам семьи, в которой отец и сын были нотариусам.
Богатые жители городов строили себе дома, являвшиеся настоящими дворцами. Габриель Санчес Сарагосский имел дом размером 30 на 40 метров, он был трехэтажным, имел прямоугольный внутренний двор, вдоль которого шли галереи верхних этажей. Главная зала была размером приблизительно 20 на 8 метров, потолок в ней был деревянным, а все украшения дверей были выполнены из гипса и напоминали королевский дворец Альхаферия. Но и не доходя до подобных размеров, дома в конце Средневековья оснащались различными удобствами: многочисленными каминами, стеклами, дверями. Немецкий врач Жером Мюнцер, посетивший Гранаду в 1494 году, отмечал, что в то время богатые мусульмане «имели великолепные дома с patios, садами, проточной водой и другими прекрасными удобствами». За тридцать лет до этого чешский барон Леон Розмитальский восхищался садом епископского дворца в Браге в Португалии.
Кровати с балдахинами или шкафами, сундуки, скамьи и табуреты составляли главную обстановку дома, которая иногда включала стол (часто на козлах) и очень редко стулья; мусульмане и христиане предпочитали сидеть на полу, на коврах и подушках. Домашняя кухонная утварь была из глины или из металла, а наиболее богатые обладали посудой из олова или позолоченного серебра.
Если обстановка была скромной, то, напротив, по подобию дворцов дома были обильно украшены деревянными или крашеными потолками, кожаной облицовкой стен, гобеленами, коврами и богатыми тканями. Estudio, где хранились книги и рукописи, иногда украшались драгоценными изделиями и могли иметь шкафы. Полы в скромных домах были каменными, кирпичными или деревянными, их покрывали кожей, коврами, циновками или соломой. Окна укреплялись внутренними ставнями из дерева или толстыми шторами. По ночам освещение в домах обеспечивали масляные лампы, смоляные факелы или сальные свечи; более дорогой воск чаще использовался для освещения церквей.
СЕМЬЯ
В доме живет семья. Брак и дом, впрочем, так тесно объединены, что слово casa, означающее дом, указывает также и на существование супружеской связи — casarse. Пожениться, таким образом, означает «взять дом». И этот «дом» является почти предприятием, в которое каждый вносит свой посильный вклад: отец, его жена и дети.
Семья в основном представляет собой супружескую ячейку: отец, мать и дети. В мусульманской Испании, где закон этого не предписывал, моногамия, похоже, считалась нормой. Только богатые могли иметь нескольких жен, но супружеские контракты могли и им навязать моногамию: жена эмира Ибн Худа в XIII веке заставила его пообещать никогда не жениться на другой женщине. Брак, легальный акт, не имел ничто общего с содержанием сожительниц. В конце XI века эмир аль-Мутадид Севильский имел единственную жену Итимад (она была поэтом), но при этом у него было 700 сожительниц, если верить хронисту Ибн Хайяну. Христианские правители также имели сожительниц, положение которых не имело ничего общего с положением законных жен: в XIV веке Альфонс XI Кастильский имел многочисленных сыновей от Элеоноры Гусман, один из которых в конце концов лишил трона своего сводного брата.