Аделаида тут же поняла - проверка. Если она неправильно отреагирует, он окажется у нее в постели, но вскоре оттуда сбежит. А ей нужно надолго...
Поэтому надо отшатнуться... вот так, покраснеть еще сильнее, опустить глаза и пролепетать:
- Благодарю за помощь, милорд. Прошу простить меня, Ваше Высочество.
И удирать. Удирать как можно скорее. Чтобы Ричард рассказал все о ней своему другу. А она тем временем узнает, кто это такой.
И откроет охотничий сезон.
Как же это изумительно - охотиться, притворяясь дичью.
Единственное, что портило женщине настроение - брачный браслет на широком запястье мужчины.
Хотя...
Жены - они так же смертны, как и мужья.
Надо узнать, кто это такой.
Обязательно!
Глава 2.
Освояемость и усвояемость.
Первые десять дней Аля была просто в трансе. И в соплях тоже.
Это в Элкиных книгах, ежели герой или героиня попадают в другой мир, то либо у них четко прописаны цели и задачи, либо они просто такие бесчувственные скоты, что им все хвостом. И никто им не нужен. Ни родители, ни друзья... в том мире, из которого они пришли, они ведь тоже не из яйца вылупились?
Но они бодро пожимают плечами - и идут перекраивать новый мир под себя. А чего!? Мы наш, мы новый мир построим! И все у них ну так легко получается!
Аля в это решительно не верила. И Элкины книги даже не читала. Так, иногда пролистывала на ночь, чтобы спалось крепче. Помогало.
Но сейчас она жалела, что не читала про всяких попаданцев (корень тут явно - попа, в которой и оказывались несчастные). Хоть знала бы с чего начинать!
А так - ноль!
Одним словом, десять дней девушка провела в депрессии и прострации. Единственное, что она потребовала - заменить все белье и принимала ванну два раза в день. Ее постоянно преследовала навязчивая идея вшей и блох. Уж про что, а про золотые блохоловки французских дам она была наслышана.
И при одной мысли ей тошно становилось. В детстве у нее были вши, которые вывелись только керосином. А тут-то еще нету продуктов перегонки нефти! И как?!
Одним словом - чистое белье и ванна два раза в день. Тщательное исследование волос вредных насекомых не обнаружило. И это уже было счастьем.
И все же...
Аля пролежала бы в кровати и дольше. Намного дольше. И даже не ругала себя. Во-первых, она морально расклеилась. Действительно - попала ведь...
Во-вторых, тело просто зверски болело. Даже прием ванны обходился недешево. Все тело сводили судороги, пот катился ручьями, голова кружилась и болела...
В-третьих...
Аля почти все время проводила в каком-то полусумрачном состоянии.
Не ее мир. И не ее тело. И вот с этим были связаны самые разные побочные эффекты.
То ее начинали бить судороги. То она начинала истерически рыдать. Причем разумом она понимала, что рыдать не с чего, а слезы катились горохом. А то вообще..
Ей снились странные сны.
Яркие, цветные...
О маленькой девочке.
Вот она сидит за столом и смутно знакомая женщина уговаривает ее:
- Ложечку за маму, ложечку за папу...
- Не хочу, - капризничает девочка. - Няня, отвяжись!!!
Каша летит в одну сторону, ложечка в другую... няня, вместо того, чтобы надрать уши противной девчонке(Аля бы точно так сделала) подбирает ее и принимается уговаривать дальше.
- Ну, Лилечка, ну родненькая...
Картинка плывет и меняется.
Та же девочка в возрасте пяти лет, семи, десяти... капризничает, примеряет новые платья, ругается что-то требует, хлещет по щекам лакея, кричит на пожилого усталого человека - откуда-то Аля знает, что это - ее отец.
Смотреть на все это не слишком приятно, но отвести взгляд тоже не удается.
Еще одна картинка удивительно яркая:
- Дочь моя, вашей руки просит граф Иртон.
- Граф?!
- Да. Я решил дать свое согласие.
- А мое мнение в расчет не принимается? Он старик или урод?!
- Граф молод и весьма красив.
Девушку - и весьма луноподобную (в плане форм) девушку это не останавливает. Она ругается и швыряется чем-то вроде ваз. Но переубедить отца ей не удается.
И опять картинка.
Помолвка.
Удивительно красивый молодой человек. Черные пряди волос, ярко-голубые глаза, мускулистое тело... и выражение отвращения в самой глубине глаз. Он склоняется в поклоне, протягивает цветы, говорит какие-то слова, а сердце бьется. Бьется так сильно, что готово выскочить из груди.
Неужели ЭТО - МОЙ МУЖ!?
И мы с ним навсегда, и в горести и в радости, и вообще...
Губы красавчика касаются полной руки - и девушка ощущает, что щеки подозрительно теплеют. А его глаза все так же холодны и спокойны. Ему просто... все равно.
Безразличие.
Вот что страшно.
А еще пугает первая брачная ночь.
И когда она наступает, Лилиан гасит все свечи.
Молодой супруг натыкается на что-то в темноте, долго ругается, потом зажигает свечу...
- Не надо, - просит Лиля. Но куда там...
- Вы что - думаете, в темноте станете приятнее на ощупь?
Лиля мертвеет. А молодой муж продолжает убийственным тоном:
- Вы у меня желания не вызываете ни при свете, ни в темноте. Но я вынужден дать вам ребенка, а себе наследника. Так что лежите молча, дорогая супруга, и не двигайтесь. Так меня, может быть, не стошнит.
Дальше Лилиан почти ничего не помнит. Только унижение. И резкую жгучую боль внизу живота которая повторяется при каждом визите мужа.