— Гавани там нет. Может ли пройти ваш корабль — не знаю.
— Посмотрим. Кормщик у нас хороший, рифы нюхом чует.
— Тем лучше. Но сразу предупреждаю — неповиновения я не потерплю.
— А я не потерплю дурных приказов, — Лейф сверкнул глазами. — Я за своих людей отвечаю!
И даже удивился, когда женщина кивнула.
— Значит, если вас что-то не устраивает — говорите мне. Обсуждаем, находим лучший вариант. Иначе никак. И на людях со мной не спорьте. Если уж пойдете на службу…
Лейф кивнул. Это он понять мог.
— Хорошо. Обговариваем все заранее.
— В том числе плату. Сколько вы хотите?
Лейф замялся. Ненадолго.
— Мы здесь с семьями. Нам надо будет жить в Иртоне.
— Для начала поживете в замке. Потом посмотрим. Хотите — дома поставим. Хотите — еще что-то решим. Много вас?
— Около шестидесяти человек. С женами, детьми…
— Если жены захотят работать — я им тоже платить буду, — кивнула Лиля. — Но это обговорим, когда речь о работе пойдет.
— Наши женщины не служанки.
— А я им этого и не предложу. Обещаю. То, что я хочу — для них не зазорно.
Лейф кивнул. Поверил.
— Два золотых в месяц. Каждому воину.
— а не много ли запрашиваете?
— Мы этих денег стоим.
— Проживание за мой счет, так?
— Так.
— С женами, детьми… по три серебряных в месяц. Плюс премия, если заслужите.
— Золотой.
— Воину с боевым опытом платят серебряный в месяц. Не много ли просите.
После торгов сошлись-таки на семи серебряных монетах в месяц. Каждому. Лейфу, как командиру — вдвое больше. Можно бы еще поторговаться, но вирманин не стал сильно спорить. Плата была очень неплохой. Да, в море они бы взяли больше. Но женщина и так переплачивала втрое…
— Так.
— Вам, как командиру, больше?
— Вдвое.
Плата и так была королевской, но денег Лиля решила не жалеть. Для ее идей вирмане были золотым днем.
Два золотых!?
Да она потом в двадцать раз больше наживет!
Люди — главное богатство! И плевать на золото! Заработаем!
— Пойдет.
Лейф был доволен. Пока что женщина соглашалась на его условия. Но было и еще одно…
— Вирманина кормит море.
— Хотите выходить на промысел?
Лиля вдруг усмехнулась. Очень весело и проказливо.
— Рыбку ловить будете?
И Лейф понял — сработаются. С этой женщиной можно иметь дело. Такие у них на Вирме не редкость. Поди-ка, поуправляй хозяйством, когда муж в море, а все на тебе.
— Будем.
— Тогда выделите долю в улове, — Лиля ухмыльнулась. — На моей земле как-никак будете.
— Двадцатая часть? — Лейф улыбнулся, предвкушая торг. И наткнулся на такую же улыбку.
— Сколько-сколько? Пятая! Не меньше!
— Да вы, госпожа, шутить изволите! Восемнадцатая!
— А вы свою рыбу без меня никому не сплавите. Шестая!
Торг продолжался еще минут десять и закончился к обоюдному удовольствию. Сошлись на десятой части «улова». Попутно уничтожили кувшин с элем и весь сыр. И Лиля вздохнула.
— Ну что, — будем выручать ваших людей?
— Ваших людей, госпожа графиня.
Что ж. Надо отрабатывать.
Сначала она сделает шаг, потом вирмане… и это — правильно.
— В магистрат лучше идти со свитой?
— Лучше.
Лиля вздохнула.
— Вы можете переодеться?
— Могу спросить одежду у хозяина таверны…
— Вот и давайте. Я оплачу.
Недосказанное Лейф и сам понял. А Лиля развернулась к своим крестьянам.
— Так, чтобы через десять минут были при оружии. Живо!
Лейф тоже исчез договариваться с трактирщиком.
Лиля посмотрела на кувшин.
Блин, вот так и становятся алкоголиками. Ужасно хочется нажраться — и чтобы кто-то сильный и умный пришел и решил за тебя все проблемы.
А не получится.
Никогда не получалось…
Интересно, где в городе магистрат?
* * *
Садиться в седло Лиле решительно не хотелось. Только-только расслабилась… Но оказалось, что все рядом. Две улицы, не больше.
А еще, что печально — графине невместно. Так что пришлось ей ехать на лошадке медленным шагом — коня вел под уздцы Лейф, а за ней, печатая (ладно, за такой строевой шаг ноги бы вырвать, но хоть так-то…) шли ее люди в бело-зеленых плащах.
Да, Лиля с удивлением узнала, что родовые цвета графов Иртон — белый и зеленый. И искренне удивилась Лилиан. Блондинкам же к лицу!
И пусть зеленый тут цвет траура. Если осторожно — очень даже можно.
Нет, как только будет возможность — она себе обязательно нашьет платьев в нужных тонах. Но это потом, потом…
А пока — хвала всем богам обоих миров, что хотя бы плащи стражников управляющий не загнал никому. Так и лежали в кладовке, пыль собирали. Только что от моли их полынью пересыпали.
Зачем Лиля приказала взять их с собой — она и сама не знала. Но пригодилось же!
Хотя местная стража, как она поняла, поступала так же. Носи кто что хочешь. Только плащи и оружие по форме. И его выдавал магистрат.
Женщина ехала по середине улицы — чтобы ничего не выплеснули из окна и мрачно рассматривала средневековый городок. Ну, скорее крепость, чем городок, но все равно — не впечатляло.
Раньше как-то не было времени. Приехали — ссора. Утром — ярмарка. Таверна тоже не в центре города… так что погулять времени не выпало. А сейчас уже и не хотелось.
Дома хоть и каменные, но какие-то серые, скученные, время готики еще не настало. Как и время каменных (или хотя бы деревянных) мостовых. И грязи там было по щиколотку. Лиля решила, что будет только верхом ездить по улицам. Проверять — утонет она по щиколотку или по колено желания не возникало.
А еще смердело.
Никто не видел ничего удивительного в том, чтобы выплеснуть на улицу содержимое ночного горшка. Мусор не бросали, он был только во дворах. А вот нечистоты…
Женщину всерьез замутило. Мало тряски на лошади, так еще «все ароматы Франции». Но никто другой ничего удивительного в этом явно не находил.
Лиля еще раз поклялась, что у нее в Иртоне так не будет. И вообще — как только будет возможность — она тут же сделает везде хорошие дороги.
Ладно, это дело будущего. А пока надо подумать, что говорить. Личную вирманскую дружину предстояло еще отмазать. Военные нужны позарез! Но вот во что ей это встанет. И как будет лучше поступить? И не запустит ли она волка в овчарню?
Все-таки она беззащитна. Да и Иртон тоже. Кто помешает вирманам собрать все самое ценное, запалить его с восьми концов — и уплыть восвояси?
А кто помешает пиратам?
Работорговцам?
Разбойникам?
Ей-ей от таких мыслей за голову схватишься. Хоть за свою, хоть за конскую. Это Эдор с ними был вась-вась, а ей такие радости не светят. Во-первых, баба, во-вторых, графиня, в-третьих, хрена она будет людьми откупаться… не поторопилась ли она с увольнением?
Теперь уже все равно поздно. Не воскресишь.
— госпожа?
Оказывается, пока Лиля размышляла, они уже доползли до точки. До здания магистрата.
И Лейф почтительно (ага, а в бороду ухмыляется, зараза такая!) помог ей спешиться.
* * *
Лонс уже раз двадцать попрощался с жизнью. Но у Альдоная определенно были иные планы. Или так шутила Мальдоная?
Когда его схватили в хижине и куда-то повели — он думал, что его повесят.