Третий способ основан на нашей склонности ко злу. Ведь когда какой-либо человек привержен к чему-то, ему надо тщательно приучаться к противоположному, дабы не склоняться к первому как можно сильнее, ибо люди по нравам своим предрасположены, подобно искривленному деревцу, к злу. Поэтому Философ в конце II книги "Этики"183 учит нас направляться к добрым нравам таким способом, каким выпрямляют искривленное деревце. В самом деле, тот, кто желает выпрямить искривленное деревце, сильно наклоняет его в противоположную сторону, и так наклоненное, оно возвращается к середине и становится прямым. А поскольку мы имеем склонность и расположенность к злу и недозволенным удовольствиям184, то должны в течение долгого времени сдерживать себя, чтобы избежать этой склонности. И подобно тому как деревце, которое надо выпрямить, наклоняют в противоположную сторону далеко за середину, чтобы оно могло вернуться к середине, мы, в уклонении от того, что доставляет удовольствие, должны зайти за середину, т. е. должны избегать многих, даже законных, удовольствий, чтобы быть в состоянии легко удерживаться от недозволенных. Итак, если мы имеем столь сильную склонность к злу и нам надлежит так привыкать в течение долгого времени к противоположному, а именно к благу, чтобы легче избежать этой склонности, то надо начинать с самого детства, оставляя распущенность, следовать добрым нравам, и не надо это откладывать на будущее.
Четвертый способ выводится из стремления избежать порочного облика. В самом деле, поскольку юноши мягки и податливы, то если они, лишенные узды, следуют распущенности, сразу же накладывают на них печать порочные свойства, подобно тому, как на мягком и тягучем воске сразу же оттискивается форма печати. Следовательно, чтобы не формировать юношей с порочным обликом, их надо сразу же, с самого детства, увещевать и исправлять, дабы благодаря должному увещеванию и исправлению они удерживались от распущенности.
Итак, всем гражданам подобает заботиться о детях так, чтобы с самого детства наставлять их в добрых нравах. Но государям и правителям это подобает делать тем больше, чем полезнее добронравие их детей самому государству и чем большей опасностью может грозить государству их порочность.
Хотя всем людям подобает знать науки, чтобы благодаря им сделавшись более благоразумными, они могли лучше предотвращать недозволенное, однако некоторые, по-видимому, имеют законные извинения, если не проливают пот в занятиях наукой. Таковы бедняки, не имеющие необходимых средств для жизни. Им простительно, если они удаляются от свободных наук, дабы сыскать себе необходимое для жизни. Благородные же, и в особенности государи и правители, имеющие в изобилии богатства и владения, во всех отношениях достойны порицания, если не заботятся так руководить сыновьями, чтобы те уже с самого детства обучались свободным наукам.
А то, что занятия науками надо начинать именно с детства, мы можем показать тремя способами. Первый выводится из красноречия, второй — из внимания, третий — из совершенства, которое должно приобрести с помощью науки. В самом деле, тем, кто желает изучить науки, надо уметь ясно высказываться на языке письменности (literales sermones). Надо также быть внимательными и усердными в отношении того, что сообщает литература. В-третьих, надо достичь совершенства в знании в возможной для них степени.
Первый способ доказательства таков. В народных языках мы замечаем, что редко кто-то может должным образом и точно говорить на этом языке, если не овладел им с самого детства. Действительно, тот, кто в совершенные лета отправляется в далекие края, где язык отличается от его родного языка, если даже он в тех краях живет долго, он едва ли сможет правильно говорить на том языке. Если так дело обстоит с языком мирян (laicorum), то гораздо более будет наблюдаться это в языке письменности (idiomate literali), который является языком наук о природе (phisicum idioma). Ибо философы, видя, что никакой народный язык не является полным и совершенным, посредством коего они могли бы в совершенстве выразить природу вещей, нравы людей, движение звезд и другие вещи, которые они желали бы обсуждать, изобрели для себя как бы собственный язык, называемый латинским, или письменным, языком185; создали его в такой степени содержательным и богатым, что посредством его могли в достаточной степени выражать свои взгляды. Поскольку этот язык является полным, а на других языках мы не можем правильно и ясно говорить, не овладев ими с самого детства, то в отношении красноречия очевидно: чтобы правильно и отчетливо говорить на латинском языке, мы должны, если хотим стать образованными, с самого детства старательно трудиться в науках.
Второй способ для исследования того же самого заключается во внимании и пылкости, которые необходимы на занятиях. Действительно, никто никогда хорошо не занимается, если не пылок и не внимателен в занятиях. И поскольку привычка словно вторая натура, ибо, согласно Философу в «Политике», нам больше нравятся те труды, к которым мы приучены с детства, а каждый внимателен и пылок к тому, что ему больше нравится, поэтому, чтобы быть внимательным и пылким в ученье, надо с самого детства старательно заниматься.
Третий способ выводится из совершенства, которое важно для овладения наукой. Поистине редко кто достигает либо никогда не достигает совершенства в науке, если не начинает заниматься ею словно бы с самой колыбели. Ведь хотя духовные субстанции (intelligentiae) еще с начала творения хорошо приспособлены к пониманию и познанию природы вещей, человек от рождения плохо приспособлен к постижению науки. Действительно, хотя один человек обладает лучшими природными свойствами, чем другой, тем не менее люди в целом плохо приспособлены от рождения к знанию (male natisunt ad sciendum), потому что наше познание начинается с ощущения и с опыта (a posterioribus). Философ в I книге "О душе" полагает, что душа больше времени прилагает к тому, чтобы узнать (in agnorantia), чем к знанию186. Ибо всякий человек в течение долгого времени усердно занимается, прежде чем может достичь совершенства в знаниях. А потому, если наша жизнь кратка, а искусства и науки трудны, и их изучение длительно, и если люди вообще плохо от рождения приспособлены к постижению наук, то, желая достичь какого-то совершенства в науках, мы должны начинать с самого детства и словно бы с самой колыбели.
Таким образом, всем благородным и более всего государям и правителям, если они желают, чтобы их дети ясно и правильно разговаривали на языке письменности, и если они желают, чтобы те были пылки и внимательны к языку и достигали совершенства в науке, с самого детства подобает обучать их научным дисциплинам. Ибо, как говорилось выше, никто не является господином по природе, если не процветают в нем благоразумие и интеллект. Поэтому если кто-то с помощью знания наук делается более проницательным и более сильным благоразумием и интеллектом, то детям государей и правителей с самого детства настолько больше подобает прилагать труда к наукам, насколько подобает им быть проницательнее и благоразумнее, дабы могли властвовать по природе. Но к этому же можно было бы добавить и другое рассуждение. Ведь если правитель не славен благоразумием и интеллектом, он легко обращается в тирана, потому что не заботится о добродетельных деяниях, а деньги и внешние блага оценивает выше, чем следует. Он, стало быть, будет тираном и грабителем народа. Итак, чтобы дети государей и правителей, когда они становятся владыками, не правили, как тираны, их следует с детства научить усердно трудиться в науках, дабы они могли стать сильными благоразумием и интеллектом.