Для сохранения знаний многое сделали ирландские монахи. Ирландия восприняла христианство не только из Галлии и Британии, но и непосредственно из Египта. Долгое время на отрезанном от прочих христианских земель острове сохранялись обряды, близкие к восточнохристианским, поддерживалось знание греческого языка, давно забытого на континенте. Ирландцы вели свой календарь, их книги удивляли причудливым, оригинальным орнаментом. В монастырях, основанных кланами, монахи отличались суровой дисциплиной и величайшим религиозным рвением. Если, например, италийского или галльского мальчика обучить латыни, необходимой для богослужения, было довольно просто (они говорили на диалектах, еще очень близких латыни), то юным ирландцам приходилось постигать абсолютно чуждый язык. Поэтому обучение латинской грамматике расценивалось как монашеский подвиг, более важный, чем физический труд. Причем для жителей Британских островов всякая латинская культура была овеяна святостью, они не были столь подозрительны к языческой мудрости, как Отцы Церкви. Неудивительно поэтому, что им принадлежит создание педагогической системы, с интересом воспринятой новой Европой. Ведь и германцам приходилось осваивать совершенно чуждую им латынь. Ирландец святой Колумбан и его последователи основывали монастыри в Северной Галлии, Германии и даже в Италии, и повсюду за этими монастырями долго сохранялась слава центров мудрости: Санкт-Галлен в Альпах, Боббио в Италии, Корби в Галлии, Фульда в Германии. В англосаксонских королевствах с ирландской, кельтской церковью успешно соперничали римские миссионеры, посланные сюда во времена Григория Великого. Они стремились не уступать ирландцам в учености. Поэтому англосаксонское духовенство выгодно отличалось способностью вести ученую полемику. Самым мудрым человеком своего времени считался монах из североанглийского монастыря Ярроу — Беда Достопочтенный — историк, богослов, математик (674–734). Превыше прочих добродетелей он ставил образованность: "…Рассудительность, связанная с самообладанием, делает человека способным воспринимать высший порядок вещей, и та же основанная на упражнении сила рассуждения наделяет его способностью убеждать словом".
Раннесредневековые монастыри, особенно северные, не только сохранили остатки античной образованности, но и сумели без всякой связи со старой системой школ готовить образованных клириков. По-новому взглянув на природу ребенка, монахи оказались неплохими педагогами. В ту пору, кстати, родилась практика, незнакомая античности: чтобы не нарушать монастырскую тишину и не мешать товарищам, монахи читали книги не вслух, а лишь глазами.
Особенностью этих монастырей было и то, что они охотно брали на воспитание детей знати — ведь еще с языческих времен у кельтских вождей было в обычае отдавать детей жрецам-друидам в обучение. И если короли первой франкской династии — Меровингов — давали детям домашнее воспитание, то в середине VIII в. сыновья франкских майордомов учились уже в монастырях. Этому роду, получившему позже название династии Каролингов, удалось создать могущественное государство. Отдельные очаги культуры, теплящиеся на окраинах христианского мира, оказались объединенными вокруг одного центра. И хотя идея Карла Великого о восстановлении Западной Римской империи оказалась химерой, но ему удалось нечто большее — заложить фундамент цивилизации средневекового Запада. При Карле Великом завершается также создание системы средневековой образованности: специальный "капитулярий о науках" (787) предписывал открывать школы при каждом монастыре, при каждой епископской кафедре, где должны были учить письму, счету, чтению Псалтири. Забота о школах возлагалась на специальных церковных должностных лиц — схоластиков. В школы эти допускались также и дети, которых не собирались посвящать монашеству, — столь велика была потребность в образованных людях. Повсюду учреждались мастерские письма — скрип-тории, где особым, каллиграфическим, почерком переписывались старые книги. Карл Великий привлекал ученых со всех концов Европы — из Италии, Испании, Ирландии. Англосаксонский монах Алкуин (730–804), считавший себя учеником Беды Достопочтенного, часто называется историками "министром культуры при Карле Великом". Он обосновал идеал империи — король-мудрец, покровитель наук и искусств, в чьих руках также и светская власть. Вокруг него — сподвижники, утверждающие его славу франкским мечом, христианской идеей и античным словом. В «Академии» — придворном кружке Карла любили повторять слова Алкуина о том, что знание некогда из Египта было перенесено в Афины, оттуда в Рим и, наконец, во Франкское королевство.
Благодаря Алкуину система образования приняла законченный вид, просуществовав до конца средневековья. Сначала изучали церковное пение, счет, основы латыни по учебнику Доната. Затем, если ученик двигался дальше, "семь свободных искусств", главным образом тривиум (грамматику, риторику, диалектику). Фиксированные требования к чистоте языка, предъявляемые грамматикой, превращали латынь в мертвый язык, и развитие романских диалектов удалялось от книжной латыни. Для немногих — самых ученых — предусматривалось знакомство с богословием, то есть чтение Писания и комментариев к нему, умение раскрыть смысл библейских текстов — буквальный, исторический, моральный, символический, мистический. Латинский язык в школах (во всяком случае, в хороших школах) был единственно дозволенным. Санкт-Галленский аббат Соломон требовал, например, чтобы младшие ученики приветствовали его латинской прозой, средние — ритмическими стихами, старшие — стихами метрическими, более сложными, сочиняемыми по книгам. Учебниками служили труды Боэция, Марциана Капеллы, Исидора Севильского, Беды Достопочтенного, Ал-куина.
Эту эпоху принято называть "Каролингским возрождением". В Европе появились сотни людей, писавших на вполне приличной латыни, ценивших античную словесность, а также труды современников — ученых, поэтов, историков. Когда времена для образованности были тяжелыми, грамотные люди стремились сохранить любое знание. Но в периоды благоприятные христианская мысль вновь и вновь разделяла веру и разум, небесное и земное, христианское и языческое. Ученик Алкуина, аббат Фульды Храбан Мавр (784–856) стремился вслед за Кассиодором описать христианскую систему знаний. В трактате "О воспитании клириков" он разделяет науки на божественные и человеческие, земные. Первые абсолютно необходимы, вторые бывают полезные ("семь искусств"), но бывают и вредные (астрология, чернокнижие). К наукам человеческим всегда надо относиться с осторожностью, необходимо отобрать все ценное и подчинить их служению вере.
Ирландский монах Иоанн Скот Эриугена (ок. 810 — ок. 877) писал, что истинная философия и истинная религия — одно и то же и что если разум может иметь силу без авторитета, то авторитет без разума силы не имеет. Но современники сочли эту мысль слишком смелой, ведь богословие основывалось пока в основном на цитировании авторитетных мнений. Культура Каролингского возрождения имела свои рамки, куда Эриугена явно не вписывался. Этот знаток греческого языка, переведший на латынь труднейший трактат Псевдо-Дионисия, последователя Платона, оставался непонятен своей эпохе. Только через три столетия, в средние века, сумели постичь суть его философских взглядов, а, поняв их, осудили как еретические.
Потомки Карла Великого не смогли удержать созданного им единства империи, но они сохранили его любовь к знанию. Людвиг Немецкий переписывался с Храбаном Мавром. Его соперник, Карл Лысый, любил называть себя философом на троне и участвовал в богословских спорах. Это именно он заказал Эриугене перевод греческой рукописи, присланной ему из Византии. Он покровительствовал Эриугене, похваляясь перед соседями его диковинной ученостью.
Среди аристократов каролингского времени было немало образованных людей. Сохранились, например, поучения Дуоды, графини Септиманской, написанные ею для шестнадцатилетнего сына Вильгельма. В латинских стихах и прозе Дуода учит его быть честным, справедливым и образованным, сообщает ему о сочиненных ею молитвах, цитирует античных поэтов и Отцов Церкви.