Повесть о Сайф ал-Мулуке и Бадиат ал-Джамал — очень характерное произведение жанра приключенческо-фантастической повести. Прежде всего она также «оправлена в обрамление» — рассказ о том, как была добыта эта «удивительная повесть», и эквивалентом обычного фольклорного мотива «путешествия за выкупом для невесты» является «путешествие за рассказом». Затем повесть о Сайф ал-Мулуке сочетает в себе элементы фольклорные, многие из которых названы выше, с библейскими легендами о царе Соломоне, мудром волшебнике, и другие легенды, что также чрезвычайно характерно для произведений этого жанра, как и для так называемых «народных романов», которые представляют собой тоже произведения приключенческо-фантастического жанра, лишь гораздо большего объема. Здесь упоминаются Вавилон и райские сады (страна Бабил и сады Ирама), Китай и Индия, Дворец Яфета, сына Нуха (библейский Ной), мифический Голубой город, что также является обычным для «сказочного набора» произведений данного жанра. Очень интересны отголоски античной литературы и фольклора, представленные неоднократно повторяющимися в различных вариантах и обработках мотивом Полифема, а также индийской литературы — в описании страны обезьян. Мы не можем сейчас проследить пути проникновения в средневековую арабскую прозу этих элементов — это вопрос очень сложный и еще не до конца разрешенный, но наличие их в повести о Сайф ал-Мулуке и других произведениях средневековой арабской литературы того же жанра бесспорно.
Сюжет приключенческо-фантастической повести, подобной «Повести о Сайф ал-Мулуке и Бадиат ал-Джамал», предстает перед нами как пестрый калейдоскоп, составленный, казалось бы, из простых и знакомых частей: путешествие, кораблекрушение, превращение, спасение похищенной девушки и так далее, но все вместе составляет неповторимую и красочную картину, пленяющую своим особым колоритом. Чего стоит, например, эпизод с великаншей, влюбленной в Сайф ал-Мулука, которого она вначале принимает за птицу и держит в клетке, или описание джиннов, пьющих из черепов хмельное вино. Не случайно «арабские сказки» до сих пор воспринимаются как шедевры фантастической сказки.
Завершает книгу одна из наиболее популярных в средневековой арабской и персидской литературе дидактическая повесть о царе Азадбахте, его молодом казначее и одиннадцати везирах. Популярность этой повести не случайна — это одно из наиболее совершенных произведений средневековой ближне- и средневосточной литературы вообще с точки зрения сюжетного богатства, великолепного словесного оформления, композиционной стройности и, наконец, необыкновенного искусства представлении плоских истин типа «терпение лучше всего» в форме живого и увлекательного рассказа.
Говоря о дидактических жанрах, мы невольно представляем себе что-то сухое, скучное, школьное, однако наши представления рушатся при встрече с такими произведениями, как «Повесть о царе Азадбахте». Живости и яркости этого повествования, несомненно, способствует его тесная связь с фольклором. Уже на начальных страницах повести нам встречается широко распространенный в мировом фольклоре сюжет «подкидыша» — ребенка, оставленного своими родителями и найденного или узнанного ими лишь в самом конце повести. Этот сюжет очень часто встречается в арабских народных романах, почти все главные герои которых — найденыши, не знающие своего происхождения (Сайф ибн Зу Язан, Джундуба и многие другие). Ряд фольклорных сюжетов имеется и в рассказах, входящих в обрамление и посвященных определенной теме — доказательству того, что человек не может бороться с судьбой, что важнее всего — быть терпеливым, не проявлять легкомыслия, не спешить, не поддаваться словам клеветников и завистников, быть смиренным, не проявлять злобы и зависти и так далее. Одиннадцать дней длятся суд над казначеем, несправедливо обвиненным везирами-завистниками, и каждый день юноша спасается от казни благодаря своему красноречию. На одиннадцатый день, когда юношу должны казнить, царь неожиданно узнает, что перед ним — его сын, и «беда сменяется радостью». Юноша, добродетельный и красноречивый, оправдан, а завистливые везиры-клеветники наказаны.